отзывы вселяли в нас уверенность. Но тренеры, в отличие от ребят, особых восторгов не проявляли.
- Могли сыграть лучше. Особенно в атаке, - единодушно заявили они после встречи.
На обратном пути домой в самолете мы с Юрием Гавриловым долго обсуждали матч, детально разбирая его отдельные моменты и особенно неожиданные действия понравившихся нам аргентинских форвардов. И когда, вдоволь наговорившись, уже собирались вздремнуть, Юрий вдруг спросил: «А что ты думаешь, Ринат, как мы сыграем в Испании?»
- Не знаю... - неопределенно пожав плечами, откровенно признался я.
- Вот и я не знаю, - покачал головой, скорее всего, не ожидавший иного ответа Юрий.
И, отвернувшись, стал молча всматриваться в черневшее за окнами иллюминатора небо.
И оставшееся до отъезда на чемпионат время сборная жила обычной жизнью: кандидаты проходили последнюю проверку, тренеры ломали голову над окончательным вариантом состава команды, с которой собирались отправиться в дорогу. Казалось, все предусмотрено, однако трое из тех, на кого рассчитывали тренеры, выступить в Испании не смогли.
Вначале стало известно, что, устав от бесконечных травм, решил распрощаться с футболом Давид Кипиани. В середине мая выбыл из строя другой полузащитник - Леонид Буряк. А накануне вылета в Севилью в Лужниках за две минуты до конца последней контрольной встречи со вторым составом серьезно повредил колено вновь возвращенный в команду Хидиятуллин.
Еще не вступив в борьбу, мы потеряли трех ведущих игроков. Как недоставало команде их опыта, уверенности, выдержки - всего того, чего, увы, не под силу оказалось проявить некоторым из тех, кто был здоров, полон сил и выходил на поле.
С Давидом Кипиани я близко познакомился в сборной. И довольно быстро убедился, что футбол для этого человека не просто игра, увлечение, страсть. Футбол - вся его жизнь, с многообразием ее переживаний, эмоций, радостей и огорчений.
Его игровая манера - мягкая, техничная, основанная на постоянном контакте с мячом, а также неумение прятаться за спины партнеров и беречь себя делали Кипиани уязвимым для бесцеремонных опекунов. И редкую встречу Давид завершал, не пообщавшись в раздевалке с врачом. Но ни я, ни те, кому удалось играть рядом с ним, никогда не слышали от него сетований на свою судьбу.
Кипиани был лидером и в тбилисском «Динамо», и в сборной. Его умение вести себя спокойно, разговаривать, не повышая голоса даже в самые жаркие минуты спора, серьезнейшее отношение ко всему, связанному с футболом, всегда привлекали нас в Давиде.
И еще об одной черте Дато нельзя не сказать - о его доброжелательности, умении найти нужные слова в трудную для товарища минуту, поддержать, ободрить.
...После поражения в Афинах настроение у меня было отвратительное. Сидел в холле гостиницы, смотрел, как мигают за ее громадными окнами неизвестно куда летящие в темноте улицы автомобили. В голове полный сумбур. И еще - какая-то вялость, сразу же пришедшая на смену колоссальному нервному напряжению.
Не заметил, как подошел Кипиани.
- А тебя ищут, Ринат, - улыбнулся он.
И сел рядом, положив дружески руку на плечо.
- Не грызи себя. Не стоит. Сыграл ты вполне достойно. А то, что мяч пропустил, - так это со всяким случиться может. Тем более что твоей вины здесь нет...
Как нужны мне были эти слова в тот момент, эта поддержка! У меня словно камень с души свалился, поскольку я знал - Дато зря не скажет, не будет лукавить, даже с целью утешить.
Честен и принципиален Кипиани был буквально во всем. Мелочей для него не существовало. Помнится, в одной из многочисленных газетных публикаций о нем читателю сообщалось, что Давид не просто отличный футболист и образованный человек, но еще и специалист-переводчик, в подлиннике читающий Вильяма Шекспира. Надо было видеть негодующего Дато, в сердцах размахивающего газетой, возмущавшегося так, как это может только кавказец. Кто-то из ребят, наблюдавших эту сцену, простодушно посоветовал ему не обращать внимания на «байку» нечестного журналиста и посчитать ее неудачной шуткой.
- Как не обращать?! - сверкая глазами, кипел Дато. - Значит, мне теперь всем и каждому в Тбилиси надо объяснять, что это, видите ли, неудачная шутка. Ведь могут подумать, что Кипиани хвастун...
С тех пор Давид стал более осторожным в общениях с представителями прессы. А с некоторых пор и телевидения.
В восемьдесят первом году, осенью, в Тбилиси прибыла группа телевизионщиков, собиравшихся снять Кипиани и его семью для традиционного «Голубого огонька». Поскольку «Огонек» был новогодним, то Давида попросили дома праздничную обстановку создать - нарядить елку, стол накрыть. И к назначенному часу все было сделано на самом высшем уровне: на белоснежной скатерти неповторимым ароматом благоухали все дары национальной кухни, а в углу праздничными огнями мерцала новогодняя елка.
Но в намеченный срок телерепортеры не явились, позвонив и принеся извинения на следующее утро, попросив воспроизвести ту же обстановку уже к наступающему вечеру. Но ситуация повторилась в точности -был готов стол, вновь серебрилась красавица елка, с нетерпением ждали представителей телевидения хозяин и его супруга. Но...
Выручил давний друг Давида, комментатор грузинского радио и телевидения, весельчак, балагур и незаменимый тамада Тенгиз Сулханишвили, разыскавший на третий день своих незадачливых коллег в одном из таких же гостеприимных домов города, где те имели неосторожность дать согласие поздравить новобрачных и «немного» задержались.
Решение Давида расстаться с футболом удивило многих. Но не меня, уже успевшего хорошо изучить его характер: почувствовав после травмы, что на поле он уже не сможет быть прежним Кипиани - тонким, изящным, неуловимым для разъяренных опекунов футбольным тореадором, Дато подал в отставку.
Жизнь взаймы в футболе не для него...
Накануне испанского первенства мы потеряли не только великолепного игрока, но и настоящего товарища, на чье плечо мы всегда могли рассчитывать в самые трудные минуты.
В мае, незадолго до отъезда в Севилью, повредил ногу еще один ключевой полузащитник - Леонид Буряк.
Если вы хотите все узнать про этого светловолосого, очень симпатичного и приятного человека, то повнимательней присмотритесь к его игре. В ней проявляются главные качества Леонида - мягкость, самолюбие, спокойствие, уверенность, умение быть исключительно точным и последовательным.
Но основной козырь Буряка-игрока - пас. Не числился Леонид среди полузащитников - «движков», как любят порой называть тех, кто все девяносто минут челноками снуют по полю в разных направлениях. За что, случалось, кое-кто по недомыслию футбольному упрекал его в малой подвижности, а заодно и в медлительности, ненужной мягкости.
Верно, не был Буряк в сборной и у киевлян игроком-спринтером, рубакой, не совершал кинжальных проходов к воротам противника. Но не потому, что не хотел или боялся. Просто это не его футбол. За него по полю бегал мяч, слушавший его, как верный пес любимого хозяина. Потому и делал Ленечка с мячом все, что подсказывала ему его светлая футбольная голова.
Помните, какой гол забил Олег Блохин в Тбилиси в восемьдесят первом году в ворота сборной Уэльса?!
Помог-то ему Буряк, пославший мяч чуть ли не через все поле Олегу так, чтобы тот без нежелательного общения с жесткими защитниками валлийцев смог выскочить на ударную позицию и забить.
Да, нужен был нам Буряк в Испании. Очень нужен. Особенно, когда в цейтнотной встрече с командой Польши комбинационная игра, несмотря на все старания, никак у нас не вязалась. И за все девяносто минут не было даже намека на ту атаку, какая с таким блеском удалась Буряку и Блохину в матче с командой Уэльса, проходившем-то всего с полгода назад...
... В Севилью мы прилетели тринадцатого июня - в день моего рождения. В самолете на вопрос любезных стюардесс, не доставляет ли мне неприятных хлопот цифра тринадцать, ответил, что, напротив, очень люблю ее, что живу на тринадцатом этаже, в поезде с удовольствием занимаю полку под этим
