действительно велик, и мы каждый день пользуемся его выводами, но как пророк он никуда не годится. У любого, кто считает себя марксистом с этой точки зрения, явно не в порядке мозги. Дамасо, порой я просто отказываюсь понимать! Чего вы добьетесь своей балканизацией? Сам такой! – Последовала длинная тирада на испанском, затем Джин бросила трубку. – Чего тебе? – спросила она у Кевина, не поднимая головы.
Тот объяснил, путаясь от волнения в словах.
– А, грандиозный план Альфредо. Венец творения! Я слежу за вами с Дорис. По-моему, вы действуете неплохо.
– Спасибо за комплимент, – отозвался Кевин. – Но нам хотелось бы сделать больше. Мы проконсультировались у одного юриста из Бишопа…
– У Салли Толлхок?
– Да.
– Что ж, неплохой выбор. И что она посоветовала?
– Сказала, что в лоб чего-то добиться вряд ли удастся.
– Правильно, – кивнула Джин. – Ведь голоса «за» и «против» в совете разделились поровну.
– Она предложила попробовать другие варианты. В частности, использовать акт штата Калифорния об охране окружающей среды. Оскар утверждает, что тебе известно, каким образом это лучше всего сделать.
– Он прав. Я обязательно попытаюсь, но дело в том, что комиссия вполне может поддержать Альфредо. Маленький холмик на окраине парка Сантьяго, все остальные холмы застроены… – Джин махнула рукой.
– А то, что он такой остался один, не играет нам на руку?
– Они вряд ли захотят создавать прецедент. Ну да ладно, посмотрим.
– По словам Оскара, если партия «зеленых» поддержит нас с Дорис…
– Предложение Альфредо не пройдет наверняка. Я согласна с Оскаром целиком и полностью и приложу все усилия, чтобы так и случилось. – Джин поднялась из-за стола, прошлась по кабинету, распахнула дверь и выглянула наружу. – Однако, если дойдет до референдума… Понимаешь, каковы будут результаты голосования, невозможно даже предположить. Большинство горожан, безусловно, одобрит любую затею, которая сулит Эль-Модене дополнительные средства, поэтому требовать референдума, по-моему, себе дороже. Нужно провалить предложение Альфредо на Совете. Следовательно, вам с Дорис необходимо уломать тех, кто воздержался. Я тоже постараюсь помочь.
Воздержавшихся было трое – Хироко Вашингтон, Сьюзен Майер и Джерри Гейгер. Джин, которая хорошо знала всех троих (она тесно сотрудничала с ними в бытность мэром), считала, что шансы на успех достаточно велики. Во всяком случае, попытка, как говорится, не пытка.
– Нужно всего два голоса. Действовать будем сообща; надеюсь, сумеем чего-то добиться.
Лицо Джин приобрело упрямое, суровое выражение, словно ей вновь предстояла схватка за черный пояс.
Обнадеженный, Кевин попрощался с Джин и покатил к дому Оскара. Там его уже поджидали Хэнк и Габриэла. Они занимались тем, что сносили внутренние перегородки. Из библиотеки – посмотреть, что творится в его доме, – время от времени появлялся Оскар.
– Похоже, вам это доставляет удовольствие, – заметил он, глядя на облако пыли под потолком.
– Точно! – подтвердила Габриэла, отдирая кусок штукатурки. – Трах! Бах! Тарарах!
– Габриэла, ты анархистка.
– Нигилистка, – поправила девушка.
– Мне тоже нравится, – признался Хэнк, который изучал перегородку, и стукнул по ней кулаком.
– Почему? – полюбопытствовал Оскар.
– Ну… – Хэнк прищурился. – Плотницкое ремесло требует точности. Нужно все измерять, подгонять друг к другу, чтобы никакое безобразие нигде не выпирало… По крайней мере чтобы не было заметно. – Он окинул взглядом помещение, словно провожая глазами залетевшую в комнату птицу. – Поэтому, когда ломаешь…
– Бах! Бах! Посторонись! – Удары следовали один за другим.
– Понятно, – проговорил Оскар
– Когда Расс со своими приятелями отправляется по выходным стрелять уток… Наверно, ими движет то же чувство.
– Шизофреники! – фыркнула Габриэла. – Меня как-то угораздило присоединиться к ним. Они настреляли кучу уток, а одну, которую ранили в крыло, забрали домой, чтобы подлечить, – посадили в коробку и положили в багажник рядом с мешком, куда запихнули всех тех, кого уложили наповал.
– Понятно, – повторил Оскар. – Никто не нарушает закон охотнее адвокатов.
– Нам нравится ломать, – заявила Габриэла. – Вроде как солдатам. По-вашему, как генералы становятся генералами? Они просто-напросто ломают и крушат все подряд.
– Значит, нам тебя надо называть генерал Габриэла? – справился Хэнк.
– Генералиссимус Габриэлосима! – прорычала девушка и с размаху ударила по стене.
Около полудня Оскар накормил бригаду бутербродами, а затем принялся обсуждать с Кевином план переделки дома. Он закидал Кевина вопросами, причем каждый ответ вызывал новый град вопросов. То же самое повторилось и на следующий день, а в конце концов разговор стал напоминать перекрестный допрос.
