Когда он смотрел на меня, улыбка исчезала с его лица. А у меня, наоборот, появлялась — нахальная улыбка кошки, которая держит за хвост мышку.
Мы снимали игровую ситуацию с Горой. Подъезжает «мерседес», из него выходит актер, загримированный под олигарха (рассеянный взгляд, начищенные ботинки, хорошо хоть, без сигары), автоматчики в пятнистых комбинезонах с бегающими глазками и вдруг — элегантная и надежная Гора. Надежная, как любовь собственного ребенка. Элегантная, как обложка журнала «Vogue».
Стас все время чем-то недоволен. Он хочет снимать без крупных планов; он хочет контровой свет.
А я хочу смотреть на его губы. Они не имеют четкой формы. Может, он много дрался в детстве?
Такие губы бывают у боксеров.
Мне захотелось стать девочкой, из-за которой дерется Стас.
Рыжеволосая ведущая походила на картинку из комиксов. Я представила себе огромное количество слов — над ее головой, в воображаемом «пузыре». И мимика ее была рассчитана на то, что если вдруг в телевизоре пропадет звук, то зрители смогут читать по губам.
Она брала у меня интервью.
Под взглядом Стаса в бурном потоке ее слов куда-то пропадал смысл вопроса. Я терялась. Стас мягко говорил «стоп», я чувствовала себя глупой и ни на что не способной, Стас снова говорил: «Камера. Работаем», я натянуто улыбалась и несла какую-то чушь.
Я хотела понравиться этим припухшим губам.
Я смущалась и вела себя невероятно глупо. Даже Гора пыталась меня подбодрить. А я пыталась взять себя в руки и думать о чем-нибудь другом.
О чем-нибудь привычном. Интересно, сколько времени сейчас Гора проводит, выбирая белье?
В конце концов я разозлилась. Что я себе придумала? Портить съемку из-за какого-то мальчишки? Прославлюсь — тогда еще и не такие будут за мной бегать.
Он сказал, что я могу приехать на монтаж.
Я продиктовала ему свой телефон. Самым своим надменным голосом.
И заискивающе посмотрела ему прямо в глаза. Он понял, что я хорошая?
Он улыбнулся своими ямочками.
Он скользнул взглядом по моим ногам в короткой джинсовой юбке.
Что-о-о?
Я поняла, что припухлость его губ никакая не детская. А наглая и искушенная. Мне было приятно об этом думать.
Я проверила, хороший ли прием в моем телефоне.
Он, конечно, позвонит не сразу.
Он, конечно, привык играть в кошки-мышки.
Он, конечно, еще не понял, что кошка — это всегда я.
На всякий случай я снова проверила, работает ли телефон (он у меня иногда отключается сам).
Мне стало смешно, что я это делаю.
Как будто у меня была временная потеря зрения, а теперь я снова различала предметы.
А вдруг я влюбилась?
Еще до того как Рома сделал вид, что ушел от меня, я часто думала: «Неужели в моей жизни больше ничего не будет?»
Я пожалела, что не взяла номер Стаса.
Я посмотрелась в зеркало. Интересно, на сколько лет я выгляжу? И вообще, в меня еще можно влюбиться? Чем я хуже Анжелы? Я даже лучше. Намного.
Мне было приятно думать о том, что я об этом думаю. Мне было приятно переживать из-за мужчины, понимая, что я переживаю из-за мужчины.
В моей жизни опять это происходит!
Анжела приехала ко мне в офис.
Я рассказывала ей о Стасе так, как будто у нас роман. Причем давно.
Она делала вид, что слушает.
Как только я сделала в своем монологе небольшую паузу, она тут же заговорила о Денисе.
Денис очень сексуальный.
Стас, мне кажется, тоже очень сексуальный.
Денис очень веселый.
У Стаса потрясающее чувство юмора.
Денис любит Анжелу.
