двинулся вдоль ограждения недостроенной башни. В нем вновь всколыхнулась тревога. Перемещение черной фигуры на вышке было тут же замечено. Черное иноземное одеяние чужака неизменно привлекало к нему внимание окружающих, одновременно производя отталкивающее впечатление. Неприязни этой нисколько не умаляли даже китайские — с толстыми подошвами — сапоги.
— Что там? — крикнул стражник.
— Конники, — прозвучал краткий ответ.
— Сколько их? — В вопросе слышалось плохо скрытое беспокойство. В крепости оставалось всего десять бойцов. Если к ней скачут монголы, следовало организовать оборону.
— Сотня, а возможно, и больше. — Сен-Жермен сосредоточился, проклиная дымовую завесу, отбрасывавшую тень на холмы. — Не могу сосчитать.
— Как они выглядят?
— Пока — никак. — Глаза наблюдателя слезились от напряжения. — Может быть, это наши, а может быть — нет. Попробуй собрать кого сможешь.
Сен-Жермен даже не оглянулся, чтобы проверить, повиновался ли ему ветеран. Он схватился за грубо отесанную жердину, не обращая внимания на уколы заноз. Кто приближается? Что делать дальше? В мозгу его путалась мешанина из хлестких команд на дюжине языков, в основном европейских. Эх, хорошо бы сейчас протрубить в военный рожок, но такого рожка у него нет, да и вряд ли тут кто-нибудь разобрался бы в его сигналах.
Впрочем, горстка защитников Мао-Та и без команд спешила к бойницам. Рослый малый, устроившийся под башней, стал взводить тетиву арбалета.
— Каждому по такой бы штуковине, — пробормотал его напарник, устанавливая рядом колчан, полный стрел.
— Соберите всех женщин в комендатуре, — хрипло прокричал ветеран. — Детей сведите в подвал!
Безоружная челядь, бестолково кружившая по двору, кинулась исполнять приказание.
Сен-Жермен одобрительно усмехнулся, вглядываясь в дымную даль. Скачущие фигурки приблизились, но опознать их по-прежнему было нельзя. Он протер кулаками глаза, словно это могло добавить остроты его зрению.
— Двигайтесь, ну же, ну же!
Всадники перевалили через гребень ближней горы, ополченцы взялись за оружие. Минута-другая, и в голове колеблющейся цепочки сверкнула рыжинка. Это была кобылица Чи-Ю, сменившая павшего в стычке с разбойниками гнедого.
— Отбой! — донеслось с вышки.
Ополченцы подняли вверх недоверчивые глаза.
— Первой скачет военачальница Тьен. А за ней на мышастой лошадке — Ю А. Ну же, смотрите! — Сен-Жермен повелительно указал на силуэты конников.
Вываливаясь из дымной завесы, они обретали объем и уже не казались призрачным воинством. К Мао-Та приближался отряд, изможденный трудным походом.
— Да, это военачальница! — согласился боец с арбалетом, и обернулся к соседу: — Они таки возвращаются!
— Распахните ворота! — скомандовал Сен-Жермен, и ему тут же повиновались. Вот странность: никто почему-то не усомнился в его праве повелевать.
Огромный брус вынули из пазов, но Сен-Жермен продолжал оставаться на башне. Незавершенность вышки была сейчас ему на руку: она позволяла видеть весь гребень горы. Он свирепо сверлил взглядом дымную мглу, опасаясь, что из нее вот-вот выскочат монгольские конники, и успокоился, лишь заслышав, как дробный топот копыт разладился, делаясь неторопливым. Уходя от погони, коней не переводят на шаг.
Ворота раскрылись с протяжным стоном, всадники въехали в крепость. Их встретил радостный гул.
Сен-Жермен все стоял, привалившись к ненадежному ограждению обзорной площадки, глядя на суматоху, царившую во дворе.
Лица конников потемнели от копоти. Не отличалась от них и Чи-Ю. Кожаная рубаха ее была порвана, на груди не хватало нескольких защитных пластин. Кисть правой руки всадницы охватывала наспех наложенная повязка. Встречающие шумно приветствовали молодую воительницу, но взгляд ее вдруг затуманился. Она опасно накренилась и покачнулась, соскальзывая с седла.
Седой стражник, стоявший рядом, оцепенел, потом протянул к Чи-Ю руки, но их разметала черная молния, слетевшая с головокружительной высоты. Рыжая кобылица дернулась и заржала. Сен-Жермен подхватил ослабевшую китаянку и помог ей устоять на ногах.
Ополченцы попятились, осеняя себя жестами, отгоняющими злых духов. Ю А выругался и отвернулся.
Чи-Ю постепенно приходила в себя.
— Вот еще глупости, — пробормотала она. — Думаю, я просто-напросто засиделась в седле. — Военачальница обвела окружающих испытующим взглядом, потом посмотрела на Сен-Жермена.
— Ши Же-Мэн? — Голос ее сделался озадаченным. — Вы ведь находились на башне. Как вы успели так быстро спуститься?
— Он спрыгнул с нее, — пояснил старик-ветеран, казалось гордясь поразительной ловкостью инородца.
— Незамысловатый акробатический трюк, — быстро сказал Сен-Жермен, пожимая плечами. — Итальянская школа. — Он надеялся, что иностранное слово все объяснит.
— Впечатляющий трюк, — сказала Чи-Ю, подавая ему здоровую руку. — Я умираю от голода, поддержите меня. Эй, кто-нибудь, приготовьте мне ванну и затопите баню для остальных. Девятерым нужен уход. Двое уже не вернутся. — Последние слова прозвучали совсем тихо. Глаза китаянки блеснули, она отвернулась.
— Прискорбная весть, и все же потери ничтожны. Примите мои поздравления: вы совершили удачную вылазку, — участливо произнес Сен-Жермен.
— Нас поддержали люди из крепости Шуи-Ло, — раздуваясь от важности, заявил Ю А. Женщины Мао-Та одарили его восхищенными взглядами.
— Их было более сотни, — подтвердила Чи-Ю. — Они ударили с фланга — вооруженные до зубов и на отборнейших лошадях. Тан Манг-Фа после сказал, что его дядюшка обращался с ходатайством к самому императору. Надо думать, успешно, ибо почти половина бойцов Шуи-Ло дрались под имперской эмблемой. — Молодая воительница не удержалась от вздоха.
— Надо дружить с Манг-Фа. Он может сделать так, что носящий золотое и желтое рассмотрит твое прошение, — усмехнулся Ю А и покосился на окружающих.
Но одобрительных восклицаний он не дождался. Наступившую тишину прорезал мучительный вопль. Один из бойцов, слезая с седла, наступил на перебитую ногу, ошибочно полагая, что та всего лишь задета. Побелев от боли, раненый повалился на землю, его бросились поднимать.
— О Тане Манг-Фа на время придется забыть, — решительно сказала Чи-Ю. — Куда подевался врач? Найдите его, пусть займется ранеными. Позже я загляну в лазарет. А заодно покажу ему свою руку.
Несколько человек побежали исполнять приказание, остальные топтались на месте.
Сен-Жермен спокойно сказал:
— Вашей рукой мог бы заняться и я. Если позволите. Я понимаю в ранениях.
— Вы? — изумилась Чи-Ю. — Ну да, разумеется, вы ведь алхимик. — Резким движением военачальница сорвала повязку с руки. — Я неумело оборонялась, — сконфуженно пробормотала она, — но все, как видите, обошлось. Правда, ободраны все костяшки.
Засохшая кровь позволяла увидеть не многое, но Сен-Жермен с облегчением понял, что кисть осталась цела.
— Когда все это отмокнет, приходите ко мне. Я промою вам раны обеззараживающим составом, а потом присыплю их снимающим воспаление порошком.
— Хорошо, — кивнула Чи-Ю и повернулась к бойцам: — После ужина соберитесь в большом зале
