Теперь я сама гуляла с Терминатором. Она прыгала по сугробам на своих коротеньких ножках и рычала от удовольствия.
Интересно, хорошо быть собакой? Когда тебя любят просто за то, что ты есть. Какая бы ужасная ты ни была. А ты отвечаешь преданностью. И счастливой тебя делает малейшее проявление благодарности за эту самую преданность. Например, одно слово, брошенное на ходу: «Молодец». И ты уже улыбаешься. Как Терминатор.
Наверное, именно у нее я этому и научилась. Каждый взгляд и каждое слово Влада, обращенное ко мне, вызывает у меня улыбку.
— Даш, можно я буду немножко вредничать? Ты проси меня что-нибудь повторить, а я взамен буду требовать поцелуй!
В моем телефоне он теперь так и записан: «Вредина».
У них с Ладой нет детей. Когда-то давно она сделала аборт, и операция прошла неудачно. С тех пор она не может забеременеть. Влад чувствует свою вину тоже, поэтому не может ее бросить.
И наверное, никогда не бросит.
Я не хочу об этом думать, но думаю.
Наверное, все женщины — эгоистки. Но я ведь никому не желаю зла. Даже наоборот.
Хотя, конечно, сложно представить, чтобы мы жили втроем — я, Влад и Лада.
Неужели я такая типичная женщина — месяц знакомства, а я думаю о том, как сделать перестановку в его квартире!
Как они живут без детей?
У Влада началась предвыборная кампания. Мы виделись реже. Его речь стала намного правильней.
Рита вернулась со своих островов. Счастливая и загорелая.
Она сказала, что Мальдивы — единственное место на Земле, где не нужен отрывной календарь.
Там она посещала SPA и теперь сыпала словечками типа «массаж шиатсу», «водорослевое обертывание» и «тритмент», что переводится как «процедура».
Во Всемирный день гражданской обороны, то есть на третий день Масленицы, Рита узнала, что беременна.
Она позвонила мне из маленького дворика нашей поликлиники. Я была в институте. Мне надо было дописывать кандидатскую. Скоро защита.
— Даша, я беременна, четыре недели, — проговорила Рита сквозь слезы.
— Беременна?… — Я как будто поставила кассету с новым фильмом. Про другие миры. Любопытство, ожидание и беспокойство одновременно.
— Я в ужасе! — рыдала Рита.
— Ты звонила Косте? — осторожно спросила я.
— Нет!… Думаешь, позвонить?
— Не знаю. Не плачь, пожалуйста.
Рита продолжала всхлипывать.
— Тебе сначала надо определиться. Ты хочешь ребенка? Рит, это очень серьезно…
— Да я понимаю! — Рита почти успокоилась и только иногда хлюпала носом.
— Хочешь выйти замуж за КБУ и родить ему ребенка? — настаивала я.
— Замуж? Вообще-то он мне не предлагал…
— Предложит!
— Я хочу, Даш! Но только я не знаю…
— Все! Звони ему! Только без слез, а очень даже радостно.
— Ладно, — Рита говорила уже совсем спокойно. Трудно было поверить, что всего минуту назад рыдания заглушали слова.
Я посмотрела в окно. Моя подруга — беременна. И все вокруг мне стало казаться беременным тоже. Погода забеременела летом. Капли с крыш — это токсикоз. Яркое, но пока еще холодное солнце — это намечающийся животик. Улыбки прохожих — это счастье родителей.
Рита не перезванивала. Я набрала ее номер.
— Ну, что? Что он сказал?
— Сказал: здорово.
— Здорово? Но он рад? Он счастлив? — Я почти кричала.
— Не знаю… — Счастлива была Рита. — Но он сказал: здорово. Он на переговорах. Наверное, сделает мне предложение?
— Конечно! Вот клево, Ритка!
— Да, клево. Даже не верится, Даш. Неужели все это со мной происходит?
— Конечно, с тобой! С кем же еще, если не с тобой? Я так за тебя рада! Родителям будешь звонить?
— Да ну их. Пока не буду. После свадьбы позвоню.
— Не пригласишь?
— Чтобы они меня опозорили там?
Я пошла в магазин и купила книжку «Мы ждем ребенка». Рите подарю. Все беременные любят читать книги про беременность. И журналы. Хороший бизнес — конкуренция отсутствует. Покупается все.
Я сама с удовольствием полистала книгу.
Теперь Рите надо начинать правильно питаться. Интересно, она сразу переедет к КБУ или какое-то время я смогу о ней заботиться сама?
Рита переехала к КБУ сразу. И попросила больше не называть его КБУ. Он, конечно, и Коротенький, и Богатенький, и Умник, но теперь самое главное, что он — отец ее будущего ребенка. Я согласилась с этим аргументом и дала слово называть его Костей.
Восьмое марта Влад решил провести со мной. Я была не против. Я так ему и сказала.
— Я могу рассчитывать на еще один воздушный поцелуй в подарок? — поинтересовался он. — Ты мне ничего не подарила на двадцать третье февраля!
— А я — на еще одного Серого волка в мою коллекцию?
— В коллекцию? И большая она у тебя?
— Пока нет. Но я бы хотела ее пополнить. И кстати, двадцать третьего февраля мы не виделись.
— А ты все помнишь? Приятно. Надеюсь, мне не придется ждать тебя полчаса в машине?
— Произнеси правильно слово «брюзжать»: вместо «з» и «ж» — два «ж».
— Брюжжать. Это намек?
— Так же произносятся «дожди» и «дождливый» — «дожжи» и «дожжливый».
— Ты неисправима.
— Надеюсь, ты — исправим. Так что повторяй.
— Так что повторяй.
— Влад!
— Влад!
— Ладно, до вечера.
— Ладно, до вечера.
Я не спросила, куда мы идем.
Я надела брюки от нового костюма и черную водолазку. Может, надеть блузку, которую мы покупали под этот наряд? Но я и так все время в ней хожу. Лучше водолазку. И шпильки.
Я посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна тем, как я выгляжу.
Надеюсь, мы пойдем вдвоем в ресторан. Зажжем свечи и будем болтать.
А если он опять повезет меня к любительницам Remy Martin на палочке?
Я посмотрела на свое отражение глазами Лады и расстроилась. Водолазка явно смотрится слишком просто.
Рита сказала, что в «Mere» начались распродажи. Если все делать очень быстро — то я успею.
Я достала из холодильника огромную суповую кость, которую специально купила к этому дню, и отдала ее Терминатору.
