Минуя быстрым шагом очередной квартал, мне поблажилось, что ко мне кто-то обращается, оглянулся:
— Господин! Господин! — слышу я голос под перестук деревянных башмачков, которые носят небогатые горожанки и служанки в солидных домах.
Резко оборачиваюсь и наблюдая следующую картинку, из узкого переулка за мной бежит женщина. Возможно, она из тех с кем так энергично разбираются в том переулке чуть подальше, имо которого я прошел несколько минут назад. Впрочем меня это не касается, наплевать. Сейчас я её отошью и направлюсь домой. Надо выпить и отметить удачное окончание очередного дня. Я жив, относительно здоров — чего еще желать? В последнее время я начал много выпивать, можно сказать, что я топлю свое горе в вине. Это если бы у меня было хоть какое-то горе. Самое интересное, что в целом все было неплохо.
Догнавшая меня женщина, больше ничего не говорит а просто с мольбой протягивает мне непонятный сверток. Она молода и красивая, но на даму из высшего общества ну никак не похожа. Добротное, но простое платье из практичных тканей, никаких украшений, кроме цепочки со знаком Единого. Да и руки, не благородные руки. Она шатается и начинает падать, машинально я хватаю непонятный, чтобы он не упал. Нагнувшись, прикладываю пальцы к шее, засунув сверток под мышку. Ясненько! Выпрямившись вытираю руку о штаны — не люблю трупов, это еще с прошлой жизни осталось.
Сначала я оглядываюсь, пытаясь понять, видел кто-нибудь такое безобразие или нет. Вроде бы тихо, хоть это еще и не считается трущобами, но такие как я, ходят вечерами достаточно свободно, да и жители окрестных домов предпочитают спать, а не подглядывать, чтобы не врать городской страже по поводу и без повода Чисто машинально, я толкаю упавшую девушку носком сапога, а поскольку стоял на самом краю сточной канавы, в которую давно превратилась речка Вонючка, тело мягко плюхается в жижу и начинает свое движение на выход из города. Все, пора и мне линять.
Я лихорадочно озираюсь. Ворох тряпья в моих руках, начинает шевелиться, я от неожиданности выпускаю его из рук. Сверток грохается из моих рук прямо на мокрую мостовую и начинает орать, негромко вытягивая одну ноту. Бляяя! Детеныш!?!? Я судорожно поднимаю сверток, не зная как его заткнуть. Сначала я пытаюсь его трясти, напевая колыбельную, но он орет еще громче.
— Тихо. ТИХО, малыш. В этом районе даже ходить рекомендуется шепотом и не отсвечивая в полумраке черных ходов.
Ребенок орет все больше и больше, я лихорадочно нащупываю рот, на секунду меня посещает шальная мысль, поднять сверток повыше и звездануть посильнее о мостовую. Останавливает одно, если меня найдут ребята из этого, да и любого другого квартала, то меня точно убьют, причем убьют так, что остальным несколько лет икаться будет, как только подумают об убийстве младенца. Меня передернуло, вспомнив рассказ ширмача Вени, как они педофила одного опускали. Даже Карл, бывший ночной работник, а теперь вышибала, поежился, а на что уж тупое и безразличное ко всему существо. Ладно, рассуждать нечего, надо положить ребенка, прибежавшая стража его найдет и спасет. Когда я проходил мимо, нападавшие возились у кареты, совершенно не обращая внимания на свистки подбегающей стражи, и что- то искали, переругиваясь вполголоса. Не дожидаясь окончания разборки, пришлось покинуть точку рандеву. Я тихо рисвистнул, по видимому дамочка сбежала от этих упырей, а прежде чем сдохнуть, повесила на мою шею еще одну проблему. Делать мне больше нечего, пришлось включить заднюю скорость и уйти проходными дворами.
Не знаю, зачем я взял ребенка с собой, когда пришлось бежать. Наверное жадность, ведь ребенка тоже можно использовать.
Глава 2. Бегство
1
Сегодняшний день оказался богат на сюрпризы. Ввиду того, что я пришел поздно да и лег под утро из-за этого чудовища, доставшегося мне, начало дня я благополучно пропустил. Дело в том, что эта мелочь ничего не хотела жрать, да и затыкаться тоже. Чего только я не пихал ему в рот, он на секунду замолкал, а потом выплевывал и опять разряжался истошным воплем. «Канпета» помогла и мне и ему, он заткнулся, а я заснул почти счастливый, наконец то я нашел применение этому продукту. Так что очнулся я ближе к обеду, и спустился вниз. Пабло, давно уже переставший считать меня дармоедом, кивнул в сторону темной фигуры в углу:
— С утра ждет, — мой немногословный хозяин сегодня блистал красноречием, раньше для меня он бы ограничился в лучшем случае кивком в сторону ожидающего, а в худшем, просто «забыл» передать.
Кстати, я долго думал, зачем он разрешает селиться наркам в своем подвале, много платить они не могут, работать тоже. Нет сила у них есть, но объяснить, что именно ты от них хочешь — практически невозможно. Они способны только на самые простые действия и более менее нормально воспринимают только односложные приказы, коротенькие предложения. Если нужно напрячь мозги — то они могут застыть, как подвисший компутер. Я даже придумал себе романтическую истории, с разлученными родственниками, безутешными родными, потерянными детьми и так далее, в стиле сопливых мексиканских сериалов, но все оказалось гораздо проще и прагматичнее. Местный магистрат, читай городская администрация, подсуетился в этом направлении и выделил в своем бюджете статью расходов, называющуюся «Пенсион, для малоимущих и недееспособных горожан». Что уж законодатели вкладывали в это понятие изначально — сейчас тяжело понять, поскольку было это достаточно давно, лет за четыреста до моего появления здесь, да и когда под эту статью попали дрожащие — тоже неизвестно. Однако в настоящее время сложилась следующая ситуация:
Магистрат заобязал группу портовых купцов, которые в основном и пользовались услугами будущих дрожащих, периодически вносить платежи в этот пенсионный фонд. За многие десятилетия была определена сумма, которую купцам не жалко… вернее с которой купцы согласны расстаться скрепя зубы, понимая, что в противном случае потеряют больше. Вот так будет правильно.
Я взял пиво и подсел за столик:
— Ты искал меня?
— Ты Убогий?
Мне не очень понравилась эта игра в вопросы и ответы и я молча кивнул.
— Пошли. Ты разговаривал с Евглой, он просил передать.
Он протягивает мне маленький кусочек бумажки, на котором написано место и время. Все в лучших шпионских традициях этого мира. Парень не дожидаясь ответа встал и ушел, я же допил пиво и поднялся к себе, переодеться.
Нда, как заметно мое изменение статуса. Судя по всему моя легенда о юродивом и шизанутом налетчике, шарящемся в отбросах трещит по швам. Вскоре в это, наверное буду верить только я сам, а остальные, те кто ниже, осторожно поддакивать, ну а те кто выше, втихомолку посмеиваться, прикидывая не пора ли стричь этого барана. Переодевшись и взяв деньги, я спустился на улицу. Молчаливый паренек, в серой неприметной куртке и с расцарапанным носом, проводил меня проходными дворами к Требухе или колхозному рынку, как сказали бы в моем мире и указал на закусочную. Несколько грубосколоченных столов, три жаровни, на которых готовился немудреный фаст-фуд этого мира и бочонок с пивом. Прогулявшись по рядам в глубокой задумчивости, я остановился около торговца пирожками и, предусмотрительно не уточнив происхождение начинки, съел штуки три. Почувствовав сытость и приятную тяжесть в желудке, запил все это прохладной простоквашей, пошлялся часа три по рынку, наслушался сплетен и направился домой. Попутно я встретился с одним человечком, через которого собирался легализоваться в этом городе. Я не
