услышали. Подумали только, что полковник своему заместителю наставление дает. Так оно в принципе и было.
***
— А что тут думать? Нужно чтобы кто-то ее отвлек. Пусть Андрюха, например, ему все равно умирать, на час раньше, на час позже. А?
— Я готов, — ответствовал Сивуч, серьезно глядя мне в глаза. Вот не люблю людей, которые шутки не понимают. И отец его покойный тоже был с обрезанным чувством юмора. Ну, ладно.
— Ну, или ты Хаймович, ты свое пожил, пора и честь знать…
— Максим, прекрати ерничать, — сказал Хаймович, уставившись в монитор. Что он там забыл, спрашивается? Знакомую букву ищет?
— Я считаю, что у нас есть единственное решение — включить ЗОВ. Тогда наш аморфный друг тут же на него пойдет. И у нас будет время отсюда выбраться. Но успеем ли мы за это время найти выход в энергоблок? Времени будет очень мало… ИР потребует моей помощи, чтобы подсоединить аморфа к системе.
— Так ты не пойдешь и всего делов.
Я пожал плечами.
— Не все так просто Максим….
Хаймович наконец-то оторвался от экрана и повернулся к нам. Внезапно став меньше, съежился, и стал очень грустным.
— Ты думаешь, почему я искал средства и всеми силами старался предотвратить соединение биоконструкции с искусственным разумом? Потому, что он абсолютно лишен человеческих чувств и норм морали, и постарается подчинить себе весь мир, и поверь мне, у него хватит на это сил. Отложить личинку во всех и каждого, и получить огромное количество рабов в свое распоряжение. И одновременно погубить всех, до кого он сможет дотянуться. Потому, что личинка в человеке это неминуемая смерть. Это будет конец для всех, кто выжил после той катастрофы, конец мира людей — окончательный и бесповоротный. Ты можешь спросить меня, зачем ему такое количество рабов? И я тебе честно отвечу: Не знаю. Возможно, хочет отомстить людям за свое вынужденное заключение, за то, что его создатели после выполнения им поставленной задачи, хотели его уничтожить. Как нечто ненужное. Испугавшись того, что он умней своих создателей и если не дай Бог вырвется, то они не смогут с ним справится. Ума не хватит. А может быть, у него в заточении сложился такой комплекс, что, не обладая ничем, он хочет стать всем. Стать богом…Но он много знает, и думаю не случайно выбрал себе такое имя — Вельзевул. Поэтому ничего хорошего я от него не жду…А помимо всего прочего, после того как он покинет компьютерную сеть, престанет работать часть функций, исчезнут последние остатки временной плевы отделяющей город от остального мира. Он и так ждал, когда ты отменишь команду самоуничтожения посланную из воинской части. И после этого она значительно ослабла. ИР убавил мощность, чтобы найти и вызвать сюда часть своего 'Я'. Но она действует. Ты думаешь, почему здесь консервы до сих пор можно есть? Почему они не пропали? И сама лаборатория не пришла в полную негодность? Он не мог следить за порядком и ремонтировать оборудование, но он нашел другой выход. Изменить течение времени в данном конкретном месте. Но после того как он выйдет из компьютера… 'Бог из машины' — Хаймович не весело усмехнулся, — не будет работать и эта программа, время перестанет стоять на месте и личинка в моем теле пробудится от спячки….Пока я здесь, в подземелье нахожусь под действием поля, и личинка находится в анабиозе. Но на то время, что я покидаю бункер, она просыпается. Именно поэтому я стараюсь выходить отсюда на очень короткий срок…Такое вот положение дел Максим… Уничтожение что самого ИР, что бункера в целом, для меня исход один. Но до поры, до времени, я вынужден ему подчиняться. А сейчас я думаю, как одновременно уничтожить его и спасти вас, тебя…
Честно? У меня челюсть отвисла. Только что близкий мне человек признался, что он обречен. С моего языка готовы были сорваться слова: Как?! Зачем ты согласился на это?! Но Сивуч меня опередил:
— Получается и моя личинка здесь спит?
— Нет, Андрей, у вас не было с ИР договора, и произошло это обычным путем, поэтому…
***
Вот так, подумал полковник, осмотрев построившихся бойцов, особой радости победы никто не выказывал, слишком дорого она обошлась. Но и упаднических настроений, он не заметил. Да, бывало трудно. Но они всегда побеждали. Привыкли побеждать. И сегодня утром, решив поддержать командира, они знали, на что шли. И хоть в душе каждый надеялся остаться в живых. Разумом они понимали, что повезет не всем.
— Все готовы? — негромко спросил Сивуч у Мельченко.
— Так точно.
— Факелы у всех есть? — задал полковник риторический вопрос. Факелы были готовы у всех, у кого два, а у кого и три. На факелы пошли ножки столов и стульев, а на обмотку всякое тряпье, которого было полно практически в каждой пустующей квартире. Пластиковые бутылки с соляркой прикручены у пояса на проволоку, хоть движению и мешали, но были жизненно необходимы. Ей нужно было полить заготовленные факелы. Поскольку, тактику ведения войны Сивуч решил выработать такую:
1) Огнем распугать жуков.
2) Потом рубить погонщиков.
В том, что теперь все получится, полковник не сомневался. И хоть времени до наступления темноты оставалось не много. На подготовку вместо запланированных получаса, ушло почти в три раза больше. Но этого времени было, не жалко…Жалко было Валеру Шубенка, смышленого парня, хорошего рубаку и война. Жалко было Чередникова, Капота, Астанина и других бойцов, которую приняли мученическую смерть от клешней мутантов, от ядовитых стрел. Но это потом, решил полковник, потом мы их помянем по-людски, если похоронить по-человечески не получилось. Если будет, кому поминать…Сивуч гнал от себя грустные мысли, но они лезли в голову с настойчивостью местных тараканов.
— Так…, вы ребята, — сказал Виктор Андреевич разведчикам, во главе с прапорщиком Барчаном. Теперь их было трое ряженных, переодетых в одежду и панцирь убитых погонщиков, — Врага увидите, в бой не ввязывайтесь. Постарайтесь быстрее вернуться и предупредить, а мы их встретим. И потом…что это за маскировка?
— А что? — спросил Барчан.
— Вы зачем шашки прицепили?
— Командир, а отбиваться чем? Плевать через трубочку мы не умеем, да и честно говоря, опасаемся. Больно стрелы ядовитые…,- признался прапорщик.
— Луки сам брать запретил…, - вставил Полушин.
— А ножи у них не серьезные, — добавил Козырев.
— Пусть думают, что это свои с трофеями возвращаются.
Страшно было ребятам, чего там скрывать. Все понятно. Но шашки, висящие у бедра сводили всю маскировку на нет.
— Черт с вами! — махнул рукой Сивуч, — постарайтесь тогда на глаза им не попасться. Сейчас пройдете до перекрестка, повернете налево и идете прямо четыре перекрестка. Там как увидите с левой стороны дом….Странный дом (Сивуч не мог толком описать драмтеатр, про который ему рассказывал Максим) не похожий на другие…
— Так они все не похожие? — удивился Барчан.
— Не перебивай….,- Сивуч вспоминал описание и никак не мог понять, что значит — готические окна и как выглядят портики, для себя решив именовать этот дом странным, раз в других домах нет этих самых портиков и окна без выкрутасов.
— В общем, там после этого дома…Увидите, поймете что это тот самый дом, следом на перекрестке через дорогу будет сквер — это что-то типа лесного околка. Если никого по дороге не встретите, там нас и дождетесь. Приказ понятен?
— Так точно.
— Давайте ребята, с Богом!
И разведчики отправились по указанному направлению. Сивуч подождал, когда они скрылись из виду, и взвод двинулся следом.
