– Да, – обрадовано кивнула Женя.
– А сотовый точно не подойдет?
– Нет, – отрезала она.
– Тогда вынужден вас огорчить. Здесь нужна специальная магнитная карта.
– Извините, а у вас нет? Я заплачу.
Молодой человек развеселился:
– Зачем же я «трубу» предлагал?
– Ага. А где можно достать эту карту?
– Ну, где… В метро, например.
Девушка умоляюще на него посмотрела. Молодой человек покачал головой, погнал машину далее.
– Кстати, я – Алексей.
– Лена, – четко ответила Женя и зачем-то приклеила к имени первую пришедшую на ум фамилию. – Данилова.
– Очень приятно. Откуда?
– Издалека. С другого конца земли.
– Да?
– Из Николаевска-на-Амуре.
– Тяжелый случай. И давно?
Женя не обиделась.
– Очень тяжелый, и очень давно. Вы мне, лучше, Алексей, скажите, где тут у вас доллары обменять можно?
– Доллары?
– Да. У меня деньги закончились. Осталось сто долларов.
Они тормознули у обменного пункта. Здесь девушку поджидало еще одно разочарование – у нее не было паспорта.
– Так, Лена Данилова, – пофиолетовел Алексей. – У вас, я чувствую, обширная программа в посещении нашего города. Всего хорошего!
– Постойте, Алеша, – ласково повеяло. – Простите меня, но так уж сложилось – кроме вас, мне никто не поможет.
Алексей пристально посмотрел на нее: красивые, насмешливые и больные глаза… злые глаза – такие бывают у очень испорченных людей; на губах улыбка – очаровательная, сладкая… но и в ней играло что-то неправильное, настораживающее… Алексей наклонился к Жене… – влекущее. В мозгу промелькнула естественная мысль, но «джентльмен» сказал:
– Выкладывайте вашу программу.
Он разменял девушке сто долларов согласно курсу. Потом подвез ее к универсаму. Женя купила «Мартини Бианко», шоколад, целый ворох фруктов, огромный кулек очищенного фундука и четыре больших пиццы с грибами и ветчиной. На станции «Гостиный Двор» она позвонила с метрокомовского автомата.
– Да! – выстрелила трубка.
– Грек, это я
– Ты с ума сошла!..
– Слушай внимательно, Грек! – тонной льда осыпала Женя. – Главное – это ты меня не ищи. Понял? Будешь искать – козленочком станешь!
– Женечка, – смягчился Александр. – Родная, где ты?..
– В Мадриде! – рявкнула она и с размаху повесила трубку.
Кто-то рядом отшатнулся, побежал к эскалатору. Мальчик-милиционер тревожно потаращился, но этим и ограничился. Женя выбралась из суетной ауры вестибюля станции. Алексей ждал:
– В путь?
Стемнело, накрапывал дождь; свет фар, ходики дворников. Некоторое время Женя поддерживала разговор с новым знакомым, потом… он и не заметил, как ее сморило. Более не спешил, машину вел очень аккуратно: пассажирка поглотила все его внимание. С мученическим восторгом естествоиспытателя он разглядывал ее высокий лоб, прядь – уставшим крылом над виском, немые веки, густые бороздки ресниц – не томных, не русалочьих, тонкую линию носа с еле заметной горбинкой и чуть вздернутого на кончике, губы теперь без улыбки и твердый мальчишеский подбородок. Развязан шарф, расстегнута кофточка… И что удивительного? Сколько ловить себя на грешном? Все равно, блуждая взглядом вдоль шеи, наклоняешься к груди, едва не касаясь ее губами, а там – граница: у подножия гор полоска снега… Чертов воротничок: ни ниже, ни выше!..
В голове Алексея кишели бурные фантазии, долго не покидала надежда на какой-нибудь идиотский случай, способный обратить хотя бы одну из них в явь. Но случай в любые времена – штука непредсказуемая, приходит, когда его не ждешь и, как правило, некстати.
Алексей сбавил скорость.
– Лена, – тихо позвал он.
Девушка открыла глаза. Во тьме светились квадратные огни зеленогорских многоэтажек.
– Куда дальше? – спросил Алексей.
– Дальше. За Приветненское. Я же говорила: где-то не доезжая до Зеленой Рощи.
– Там грунтовая-то хоть есть?
– Да. Мы с магистрали съезжали.
– Ничего, коли пляж, то все понятно.
Он хорошо ориентировался, если учесть темноту и незнакомую местность. Полчаса, и машина выскочила на пляж.
– Останови здесь, пожалуйста.
– Я что-то дома не вижу, – засомневался Алексей.
– Вон там светлячок.
– Это далеко – дождина-то какой – промокнешь!
– Ерунда. Останови: в песке увязнешь.
Алексей послушался, оставив движок на холостых.
– Вот, – Женя подала ему сто долларов.
– Самые последние? – усмехнулся Алексей. – Не нужно.
– Но…
– Никаких «но». Ты… лучше телефончик дай.
– Телефончик?
– Надо будет, еще куда подвезу.
Женя взглядом промахнулась: в сторону и безадресно. Сжала в кулаке бумажку и опустила голову, без пафоса и надрыва, и неумело:
– В огромном городе моем – ночь…
– Чего?
– Из дома сонного иду прочь.
И люди думают: жена, дочь, —
А я запомнила одно: ночь…
…Огни – как нити золотых бус,
Ночного листика во рту – вкус.
Освободите от дневных уз,
Друзья, поймите, что я вам – снюсь. [6]
Алексей заворожено молчал, волосы задыбели, стекляшки глаз треснули – здрасьте, идиотский случай!
– Тебе это нужно? – спросила Женя.
– Что это было?
– Бессонница. Да и нет у меня никакого телефона.
Мотор захлебнулся и умолк. Алексей достал сигарету.
