Павел тяжело вздохнул, но кивнул Диме:
– Уж когда-когда, а сегодня мы это заслужили.
– Подождите, Дима, – вдруг сообразила Женя. – Нас ведь не только трое.
– Полноте, – отбрыкнулся барон. – Хватит!
– У меня только доллары, – продолжала девушка, – может, можно найти?..
– Спроси у Минкова, если он еще здесь, – смело сказал Павел и добавил досадливо-восторженно: – Эх!
Кроме них троих оказалось еще четверо голодных. Остальные актеры просочились по своим домам и делам. Ребята сообразили в одном из помещений столик с легкой Жениной руки. Среди присутствующих были еще две девушки, они поначалу отнеслись к меценатке грубовато, с предубеждением, явно оценивая, но потом, увидев, что она практически не пьет, почему-то успокоились. Пелегрин, почитай, все время спал, наверное совсем вымотался. Юноша, которого Жене никак не представили, постоянно что-то наигрывал на гитаре, лишь изредка протягивая руку к фарфоровой чашке и затягиваясь дымком. А Паша очень много говорил. И с Женей, и с другими, и даже сам с собой. Он строил утопические проекты будущего, окунался с головой в прошлое, обсуждал с Димой предстоящую экспедицию на Кольский полуостров, высказывал забавные и удивительные суждения о Милораде Павиче и его «Хазарском словаре», а потом обязательно брякал какой-нибудь удачный анекдот. Жене все это ужасно нравилось, ей казалось, она целую вечность не сталкивалась ни с чем подобным. Это переворачивало все, к чему она привыкла. И девушка бессознательно радовалась каждой свежей мысли, как младенец радуется новой игрушке… Какой же Лесков молодец!..
– Вы очень разные, но в чем-то безумно похожи… Я поняла: с вами интересно! – сказала она.
– Это комплимент? – спросил Паша.
– Данность, – пожала плечами Женя. – Я надолго запомню сегодняшний вечер.
– А что тут особенного? Разве что – нечасто у нас такой пир, а в остальном…
– И сейчас ты мне скажешь, как Крейз Мартину Идену, что на таких условиях готов устраивать мне подобные вечера каждую неделю.
Ивановский засмеялся:
– Да, недурно.
– А Женя часто у вас бывает?
– Раньше пересекались. На Ладогу вместе ездили. А вот последние полгода, что-то я и не помню… Хотя, я сам забегался…
– Последние полгода у Жени были трудности.
– Да? Они всегда были.
– И он решал их прыжками с набережной?
– Шутишь? А сейчас, что он?..
– Сейчас он хочет меня удивить. Глупенький. Все гораздо проще…
– Ну-у! – пропел Паша. – За высокие материи!
Они чокнулись и опрокинули по рюмочке «божественной смирновской». Это подало повод спеть великую песню о морозе, коне и ревнивой жене. Женя пела тихо и из ряда вон плохо, но в общем хоре она себя зауважала.
Так замечательно они провели время почти до половины двенадцатого, когда дверь распахнулась, и на пороге появился Евгений в бежевом летнем костюмчике, лакированных туфлях, опрятный, довольный и с коробкой пива в руках.
– О-о! – разорвал немую сцену Дима. – Водка без пива – деньги на ветер!
– Это на утро, ребята! – объяснил под аплодисменты Лесков. – Две бутылки подарил на вахту.
Паша значительно посмотрел на подружку художника и как попугай закачал телом:
– Вон оно как живут утопленники!
– Штрафную художнику! – подал голос Пелегрин.
– Нет, – твердо сказал Лесков. – Никак невозможно.
Паша разлил белую по таре, обойдя стороной рюмку своей подопечной:
– За совпадение возможностей с желаниями.
Лесков коснулся губами виска Жени и прошептал в самое ухо:
– Как тебе здесь?
– Спасибо, – тихо ответила она. – Замечательный подарок!
– Ты хочешь остаться?
– Я подчиняюсь только тебе.
Он взял ее легкую руку и потянул на себя. Ивановский второй раз за сегодня опешил:
– У Лукоморья дуб зеленый!.. Я не успел к ней привыкнуть!
– Спасибо вам, ребята, что приютили мое сокровище. Счастливо.
Женя помахала им рукой:
– Увидимся.
– Всегда рады, – тепло, но полусонно молвил юноша с гитарой.
Когда за влюбленной парочкой закрылась дверь, Паша очертил в воздухе крест:
– Венчается раб божий Евгений и раба божия Евгения. Аминь!
– Погоди-ка, – очнулась одна из девушек. – А что его дикая собака Динго?
– Если художник так беспечен, – ответил Паша, – то и с ДСД все в порядке.
Дмитрий улыбнулся:
– Забудь, Марина…
…Такси примчало их на Дворцовую набережную, к причалу, недалеко от Эрмитажа. Евгений вывел Женю из машины и расплатился с шофером.
В разгар белых ночей, в волшебный полуночный час Нева замирает, и есть мгновения – совсем недолго – она недвижима и способна творить чудеса. По преданию, человек непосвященный, оказавшийся в это время на берегу и проронивший в ее воды самое заветное свое желание, обязывает реку на его исполнение. Очнувшиеся волны подхватывают сказанные слова и уносят их – к морю, к небу?.. – куда угодно. Человек не силен в этих загадках. Великое провидение само отыщет достойные пути.
Женя, завороженная, прислонилась к прохладной каменной ограде Невы. Незлобивый ветерок всколыхнул ее волосы. У причала стоял небольшой приплюснутый, словно продолговатая таблетка, теплоходик. Колонны Васильевской стрелки, незажженными свечами подпирая небо, дожидались полуночи. Петропавловский шпиль заточенным перстом предостережения указывал на огромное облако севера. Чешуйки ряби Невы сливались друг с другом, растворялись в общем потоке; казалось, вода умеряет течение. Девушка обернулась. Евгений положил руку на ее плечо:
– Смотри внимательнее!
Крикнула чайка. Засеребрился скелет Троицкого моста. Рябь дробилась, превращалась в пыль и, измельчаясь до невозможного, застывала покойным темным зеркалом от берега до берега.
– Чего ты хочешь? – спросила Женя.
– Сегодня исполняются твои желания, – ответил Лесков.
– Желания? Я уже пропала. Чего мне еще желать? Чтобы это не кончалось – ты и я…
Евгений улыбнулся и указал девушке на циферблат своих часов. Секундная стрелка отправилась в путешествие следующего дня.
– Мы тоже идем странствовать, – он взял Женю под руку. – Ты не любишь цветы – театр действительно лучше: то, что ты там узнала и пережила, никогда не завянет. Ты не любишь гостиницы – вот наш водоплавающий дом, – он подвел ее к причалу.
Женя засмеялась:
– Вот почему ты спрашивал о морской болезни!
Их поджидал высокий доброжелательный человек:
– Опаздываем.
– Прошу прощения, капитан, – извинился Евгений, – надо было закончить очень важное дело.
– Я так и подумал, – ответил капитан, приглядываясь к спутнице пассажира. – Доброй ночи, леди. Вы готовы к путешествию?
– Безусловно. Но я незнакома с маршрутом.
