У него было одно неоценимое качество, которое уже не раз спасало Араша от смерти. В битве он зверел и начинал кусать всех, кто попадался ему на пути. Он грудью расчищал путь себе и седоку, а вражеские кони шарахались в стороны. За это Араш полюбил своего боевого друга, и сам ухаживал за конём, не доверяя такую работу не кому.
На седьмой день пути по ходу войска, в небо, стали подниматься сигнальные столбы дыма. С каждым часом их становилось всё больше. Когда солнечный диск перевалил на вторую половину неба, на горизонте показались вражеские всадники. Араш понял, что они вступили в исконные земли массагетов, и велел своим людям зорко смотреть по сторонам.
Первая стычка между передовой сотней и скифским дозором, произошла уже ближе к вечеру. Около трёх сотен варваров неожиданно выскочили из ближайшей балки и как одержимые кинулись на персов. Завязалась ожесточённая битва. Люди и кони смешались в неудержимой сече. Стоял сплошной гул от звона мечей, стона раненых, ржания коней.
Царь, услышав впереди звуки разгоравшейся битвы, послал вестовых узнать, в чём там дело. Те вскоре вернулись и доложили, что там идёт сражение с передовыми отрядами варваров. С каждой стороны в сече уже участвовали около тысячи воинов. Войско остановилось. Кир понял что битва, которую они ожидали вот уже не первый день, началась. Он начал отдавать команды и войско как живой, послушный организм задвигалось, перестраивая свои ряды. Фланги выдвинулись, и стали обтекать место, где проходила, не утихая, схватка с варварами.
Натиск скифов оказался настолько стремителен и внезапен, что персы в первое время даже растерялись, хотя и ожидали этого нападения каждое мгновение. К тому же сотня персов оказалась в меньшинстве и скифы, окружив, стали их методично истреблять. Воинов из передовой сотни осталось едва ли больше половины, когда к ним на помощь сумели пробиться ещё отряды, тем самым уровняв силы. Но и со стороны степи, навстречу персам, кидались всё новые и новые сотни. Битва становилась всё ожесточённее и из простой стычки постепенно переросла в настоящее сражение. Персам, чтобы не оказаться в меньшинстве, приходилось вводить всё новые силы. Так и сотня Араша оказалась в самом центре схватки.
Сотник как бешеный крутился на коне, отражая удары и сам, рубя врагов. Впереди он заметил варвара на невысокой, пегой лошадке. Тот, так же как и Араш, был неудержим и стремителен. Он вертелся на своём коне, а его два коротких меча были красными от крови. К нему подскочил перс из сотни Араша и хотел проткнуть пикой. Варвар молниеносно поднырнул под брюхо коня и мечом распорол живот лошади перса. Конь дико заржал и стал заваливаться на бок, увлекая за собой и всадника. Варвар вскочил опять в седло и сверху вниз нанёс удар мечом. Перс вскрикнул и с раскроённой головой исчез в гуще воинов. Варвар ощерился и завертел головой, выискивая нового противника. Всё это произошло настолько быстро, что Араш едва успел переложить меч из одной руки в другую. Он издал крик и всадил пятки в бок своего коня. Тот, от неожиданности, встал на дыбы, заржал и прыгнул вперёд, в самую гущу сечи. Араш оказался лицом к лицу с варваром, и их мечи схлестнулись, высекая искры.
Силы противников оказались практически равными. И они первое время просто кружили друг вокруг друга, выбирая слабые места противника. Но их не было. Что один, что второй виртуозно владели мечом. Удары сыпались, не переставая, и казалось, что силы обоих воинов неистощимы.
Скилур, а это был он, увидев перед собой перса в блестящей кольчуге, обрадовался. Наконец-то его ждёт достойный трофей. Он усилил натиск, но вскоре улыбка степняка померкла. Скиф понял, что такого достойного противника он ещё не встречал в своей жизни. Араш и Скилур продолжали наносить удары, кружась на небольшой площадке. Их кони, тоже почувствовав настроение хозяев, норовили вцепиться друг другу в холку.
А вокруг кипела битва. Гибли воины, падая на землю с раскроенными черепами. Некоторые пытались встать, но тут же превращались в кровавое месиво под копытами сотен коней, сгрудившихся на небольшом участке. Для перса и скифа, битва отдалилась, померкла и они уже не различали оглушающий шум и не обращали внимания на то, что творится вокруг. Теперь в их жизни не существовало ничего важнее, чем зарубить мечом ненавистного противника. Скилур первым почувствовал усталость, и сила его ударов стала ослабевать. Сказывалась рана, полученная в лагере персов, руки налились тяжестью, и каждый удар давался всё с большим трудом. Араш, видя, что противник устал, усилил натиск, чувствуя, что победа его близка. В этот момент зашевелились скифские сотни, затрубили рога и Араш со Скилуром оказались отброшены в разные стороны. Скиф издали погрозил мечом противнику и исчез в гуще своих воинов.
Случилось вот что. В пылу битвы скифы забыли наставления своего вождя, Спаргаписа, и чуть не поплатились за это. Вместо того чтобы просто пощупать противника, как им было велено, они постепенно все ввязались в битву. Велика оказалась ненависть кочевых племён к персам, поэтому и помутился их разум, уступив место безудержной отваге.
Персидские фланги, повинуясь военачальникам, уже охватывали забывших об осторожности скифов с двух сторон. Лидийская конница, стройными рядами выдвигалась всё дальше в тыл зарвавшимся скифским сотням. Ещё немного и захлопнулся бы мешок, из которого живым уже не ушёл бы ни кто. Но вовремя была замечена опасность, и не все степняки потеряли головы. Затрубили рога тура, отрезвляя опьянённых битвой варваров. Повинуясь приказу, скифы стали откатываться назад, стараясь сохранить порядки. В последний момент им все-таки удалось вырваться, и они понеслись в степь, огрызаясь на ходу из луков. Персы наседали, мстя за страх и за убитых.
Долго скифов преследовать не стали, понимая, что сами могут оказаться в мешке. Постреляв для острастки, персы вернулись назад. А скифы исчезли, как будто их и не было никогда.
Араш ехал грустный, хотя отделался всего несколькими царапинами. Он всё-таки не смог одолеть этого степняка, как не старался. Тряхнув головой, Араш дал себе слово, что обязательно отыщет его в следующей битве, которая может случиться уже завтра. И тогда он насадит голову этого варвара на пику.
Киру доложили, что поле боя осталось за персами. Варвары, потеряв много убитых воинов, умчались в степь. Кир хмуро выслушал донесения. Он не понимал, с кем здесь воевать. Ни городов, ни укреплений. Только степь, да ветер кругом. И всадники, появлявшиеся неизвестно откуда, и так же внезапно исчезающие.
Кир вспомнил, как ещё там, на берегу Аракса, к нему привели посланника двух вождей, которые хотели отложиться от Томирис. Они просили у него помощи. Он тогда пообещал им свою поддержку, в обмен на голову царицы. Если всё получится так, как они задумали, то пусть тут правят одни. Для него будет достаточно, если с этой стороны его империи ничего не будет угрожать.
Войско, взбудораженное дневным сражением, устраивалось на ночной привал. Располагались со всем бережением. Враг рядом и об этом забывать не стоит. Выставили двойные посты и в сухой, душной, тёмной степи запылали тысячи костров.
Перс Хасдай, назначенный вместо казнённого начальником ночной стражи, обходил посты. До этого момента Хасдай всегда держался в тени своего грозного начальника, родственника Гарпага, и никогда не стремился вперёд – довольствуясь малым. В одночасье всё изменилось. Проклятый варвар бежал, а голова начальника стражи покатилась по земле, несмотря на то, что он являлся родственником одного из ближайших людей царя. Хасдая поставили на его место и в его руках, неожиданно для него самого, появилась огромная власть. Хасдай был умным воином, хотя многие и не замечали этого. Он знал, что судьба воина переменчива. Вчера ты был ещё на вершине власти, а сегодня можешь быть низвергнут в прах.
Все эти мысли проносились в голове Хасдая, когда он объезжал в сопровождении охраны посты, выставленные далеко в степь. Всё было нормально, никто не спал и бдительно нёс службу. Хасдай знал, что можно забраться в шатёр и спокойно уснуть. Воины, после сегодняшней стычки со скифами, навряд ли позволят себе заснуть на посту. Но порядок есть порядок, а Хасдай не хотел повторить судьбу своего предшественника.
Поэтому он не позволил себе расслабляться. Воины, как только он подъезжал ближе, вскакивали и пялились на начальника, готовые выполнить любое его приказание. Он молча смотрел на них и ехал дальше. Остался ещё один пост, самый дальний. Подъезжая к нему ближе, Хасдай не услышал знакомого шевеления и негромкого говора. Он насторожился и дал знак воинам. Те обнажили мечи и в молчание последовали за начальником.
