больно старался показать себя перед начальством. Умные начальники усердных замечают и продвигают их по службе.
Однажды при смотре эскадронный командир есаул Петушковский сообщил, что кадет Климов самостоятельно изучает английский язык. Генерал взял его на заметку. Потом уже не выпускал из поля зрения…
И вот Климов – вожатый над кандидатами в лазутчики…
– Против русских воевать не буду, – узнав, для чего их готовят, решительно заявил прапорщик.
– А против немцев?
– Буду.
С Насоновым беседовал бывший майор российской армии, уже давно работавший на американскую военную разведку.
В 1916 году, когда генерал Миллер командовал 26-м армейским корпусом, Климов выполнял поручения, связанные с агентурной работой, пользовался у генерала особым доверием. На курсах Красного Креста в Соединенных Штатах в числе особо доверенных лиц был глазами и ушами генерала Миллера.
После октября семнадцатого года, а точнее, с февраля восемнадцатого как только появился в большевистской печати Декрет о создании Рабочее-Крестьянской Красной Армии, там же, в Филадельфии, Климов принялся готовить волонтеров для службы в РККА.
Идею служить в Красной армии под наблюдением монархистов подсказал генералу Миллеру Френсис Комлоши, человек из близкого окружения президента Вильсона. В 1916 году Комлоши претендовал на пост главного капеллана армии США.
– Ваше преподобие, – усомнился в успехе предприятия русский генерал. – Дело рискованное. Преданные монархии офицеры отвергнут ваше предложение.
– Но вы же разведчик. Научите своих офицеров перевоплощаться.
– Для этого нужны время и деньги.
– Что касается денег, этот вопрос уже согласован с президентом. Ему моя идея понравилась. Идея чрезвычайно проста: русскую Красную армию будут создавать большевики, но…руками белых офицеров. Да и вам, надеюсь, моя идея понравится. Нам предстоит работать вместе.
Русский монархист размышлял недолго. От природы был он сообразительным.
– Ваше преподобие! – изумился Миллер. – У вас божественный ум! Вы правы. Государством правит тот, кому на деле подчиняется армия. Еще Цезарь заметил: с детской колыбели готовят армию для военных действий. Великий Цезарь не уставал напоминать: кто обучает центурионы, кто их ведет в сражения, тот и побеждает.
– Исторический экскурс оставьте для слушателей академии, – грубо оборвал русского генерала претендент на пост главного капеллана американской армии. – Вам как профессиональному разведчику поручено из отобранных офицеров подготовить агентов для работы в армии большевиков…
Встреча генерала Миллера с его преподобным состоялась в Европе, где уже готовились русские бригады для переброски в Россию.
«Не засиживайтесь в Париже», – торопили Миллера главы сразу трех держав. Но ставку на него сделали Соединенные Штаты: он, как никто другой, подходил на роль диктатора в северной части России. Этот край Миллер изучал в Академии Генерального штаба. Его дипломная работа так и называлась: «Оборона пехотного полка в лесисто-болотистой местности северо-востока Европы».
Но ни тогда, в годы учебы в академии, ни теперь о диктаторстве как таковом не было и речи: понятие монархии включало в себя и понятие диктатуры господствующего класса. Было дипломатически обтекаемое предложение: правительство Чайковского, назначенное социалистом Керенским, приглашало генерал- лейтенанта Евгения Карловича Миллера занять пост генерал-губернатора Северной области.
От губернаторского поста Евгений Карлович не отказался, но и не поспешил его занять. Нужно было осмотреться, что на военном лексиконе означало «оценить обстановку». Он ее оценил. Административное поприще могло подождать. Торопили грядущие события – непредсказуемость мирового процесса.
Подгоняло время. Уже на юге России, а вскоре и на востоке полыхало пламя Гражданской войны. Генерал Миллер все еще не покидал Париж. Он трудился в поте лица – готовил кадры для свержения советской власти. А кадры эти – русские генералы и офицеры на командных должностях в Красной армии.
Их изучали люди Миллера.
В Филадельфии состоялся первый разговор майора Климова с прапорщиком Насоновым. На языке вербовки – пробный.
Насонов был не первый офицер, которого предстояло убеждать в полезности службы в рядах Красной армии.
– В России большевики взяли власть, – доказывал Климов. – А большевики – это немецкие шпионы Они свергли правительство Керенского с помощью немецких денег. Все газеты об этом пишут.
Георгий Насонов не верил, что деньгами можно совершить революцию да еще в такой стране, как Россия. В России всегда хватает недовольных властью, способных совершить революцию – был бы руководитель с головою. А деньги делают все – и революцию и контрреволюцию… Дайте любому замухрышке, жаждущему власти, полновесную валюту, – и он тут же создаст партию (дураки всегда найдутся). На выборах партия получит большинство в парламенте, и замухрышка уже не замухрышка, а лидер, изрекающий истины, – то есть вождь. А на вождя работает (за деньги, разумеется) машина пропаганды, она из дурака лепит гения. У Гитлера было даже министерство пропаганды.
В госпитале, где лечился Георгий, меньше всего говорили о немецких деньгах, а вот о возвращении на родину – с этого начинали и заканчивали день. Но там тоже кому-то потребуются деньги. А деньги, как известно, зарабатывают.
– С возвращением надо повременить, – говорил вожатый и в качестве доказательства приводил аргумент: – Америка и Россия находятся в состоянии войны с Германией. Мы должны вступить в американский экспедиционный корпус. Он направляется в Россию для борьбы с немецкими ставленниками. Но прежде вам нужно окончить курсы переводчиков и, зная английский язык, – активно помогать союзникам очищать Русский Север от большевиков.
– А сами союзники – не могут?
– Союзники не знают местных условий.
– И только?
– Ну и… нуждаются они в человеческом материале. А у нас русские бабы нарожали излишек… Дюжина детей в русском крестьянском хозяйстве считается нормой. Нищета, понимаете, дает многодетность. Так что Россия, если ее не будут втягивать в войны, через каких-то тридцать-сорок лет по населению обгонит все страны мира.
– Поэтому наши цари-императоры заранее позаботились о приращении территории?
– Может, и так…Будем прирастать не только Сибирью, но и далекой Америкой.
– Но русских Иванов требует Европа.
– Это мы еще посмотрим, кто кого потребует…
В словах вожатого было много туману. Логика офицеру подсказывала: переводчик – это туфта. В самих курсах таилась загадка. Нужно ли было боевых русских офицеров переправлять за океан, чтоб научить говорить по-американски? Иное дело, из русского офицера сделать американца, и уже с американскими мозгами посылать в Россию отстаивать интересы Америки?… В этом какая-то логика была.
Предложение майора Климова выглядело заманчиво. Вожатый настырно повторял:
– Экспедиционный корпус готовится воевать не против России, а против большевистского правительства.
– А что собой представляют большевики?
– Это мы вам растолкуем…
На американском континенте ходили разные слухи, но бесспорным был один: корпус направляется в Россию, а там уже, на месте, будет видно. Может, под солнцем демократии большевики сами исчезнут, примерно, как под весенними лучами солнца исчезает снег…
И еще вожатый толковал:
– Курсы Красного Креста для вас, господа офицеры, благо. В России вам, цивилизованным, цены не
