— Вы хотите узнать, какого мнения мы будем придерживаться по вопросу ультиматума? — решил сразу идти ва-банк Степан Иванович. — Будем придерживаться мнения народа, избирателей. Большинство все-таки против принятия ультиматума, а два года — срок большой…
— Да знаю я, результаты опросов просматриваю, — отмахнулся премьер. — Поэтому к вам и приехал. Поймите, хоть у народа и есть свое мнение, но от нас зависит, останется ли оно прежним или изменится. Как мы свою агитацию построим, так народ думать и будет. А если уж в нашей среде не будет единого мнения, принимать ультиматум или нет, то в народе — и подавно. Вот скажите мне: что лично вы об этом думаете?
Свинарев боялся этого вопроса. «Чертов интриган!» — подумал он о премьере с неприязнью. Глава второй по величине фракции в Думе сам еще до конца не решил, как он относится к ультиматуму. У него личные чувства никак не могли отделиться от государственных интересов. Уж слишком велики были удивление, обида и злость, что кто-то чужой прилетел и начал устанавливать свои правила игры. А логическим рассуждениям мешали непонимание и недоумение: зачем пришельцам Земля?
— Вот, — заметил премьер, — задумались, значит сомневаетесь. Это хороший признак, что с ходу не заявляете «протянем руку друзьям по разуму» или «будем биться до последней капли крови». Сомнения — признак работы разума.
— Да, есть сомнения, — признался Степан Иванович. — Не могу найти мотива для их «помощи». Межгалактический альтруизм? Или зловещие планы? В этом и вопрос. Если зловещие планы, тогда, кроме войны, ничего не остается. А вдруг просто помощь, а мы по руке этой ударим?
— Историю вспомнил по поводу помощи. Колонисты в США дарили индейцам одеяла, предметы обихода, отдавали задаром. Только потом многие из туземцев заболели оспой, корью и прочей дрянью. Подарок был с секретом.
— Вы думаете, что они хотят уничтожить нас таким сложным образом? Вряд ли. Это предположение не выдерживает принципа бритвы Оккама. Они же показали свое превосходство, могут просто нас стереть в порошок, не прибегая к ультиматумам, уничтожению ОМП и не предлагая высокие технологии в подарок, — пожал плечами Свинарев. — Нет, не сходится.
— Не думаю, что все так просто, — ответил премьер. — Может, они по каким-то своим инопланетным этическим соображениям не приемлют превентивный силовой вариант или беспокоятся относительно общественного мнения. А может, их действия — это вообще своего рода тест на вшивость? Возьмем мы их «подарок», а они нас сразу запишут в какую-нибудь свою категорию типа нашей «лизоблюд» или «приспособленец» с соответствующим вердиктом. Нет, я так думаю, не стоит нам принимать их предложения.
— Это что, руководство к действию? — шутливо, чтобы сохранить возможность отступления, спросил Степан Иванович. — Совет или просто размышление вслух?
— Всего понемногу, — отшутился и премьер. — А вообще-то я вот вам что скажу, только строго между нами…
Еще в течение часа премьер излагал все, что думал и знал. Уже выходя из кабинета и спускаясь по лестнице, он отметил, что мнение Степана Ивановича ему поколебать удалось. Не очень существенно, но достаточно, чтобы тот в скором времени не принял неверного решения. Для себя же премьер уже давно все определил…
Майор Леонов нервничал. На протяжении часа лишь дважды кто-то посылал в эфир свои позывные на арабском. И майор уже начал беспокоиться, не напрасно ли они устроили засаду. Могла произойти элементарная утечка информации — разведка у боевиков свое дела знала, да и деньгами они располагали серьезными. И, что самое удивительное, нашествие инопланетян не только не снизило, а даже усилило их активность. Да уж, воистину, кому война, а кому мать родна… Ну да еще не вечер, и они дадут просраться этим ублюдкам!
— Товарищ майор, — обратился к нему лейтенант Платов, — из центра сообщили, что перехвачен сигнал спутниковой связи. Передача велась в квадрате 25-6, это примерно километров двадцать от Шали. Сигнал закодирован, но шифровальщики говорят, что взломают код в течение часа. Предварительно установлено: в сообщении позывные Нисара.
— Твою мать! Приплыли, блин! Все, снимаем засаду. Раз он в эфир под своим позывным вышел, значит, знает, где мы его пасем, — майор со злостью сплюнул себе под ноги. — Давай сообщай в центр, что мы возвращаемся на базу. Эх, найти бы ту тварь, которая этому эмиру горному инфу сливает, — своими руками на полоски порезал бы суку!
У майора был повод для злости. Уже второй раз усиленная группа спецназа ГРУ снимала засаду и возвращалась ни с чем, а отряд пакистанца Нисара вновь уходил, оставаясь в недосягаемости. И, что самое обидное, уходил он заблаговременно, словно зная наперед все шаги федеральных сил.
— Товарищ майор, — обратился к Леонову лейтенант, — а может, стоит просто накрыть «ураганом» точку выхода в эфир?
— Ты что, с ума сошел, Платов? — возмутился майор. — А если там дома жилые? Ты ж этих б…ей знаешь — они по провокациям бо-о-ольшие спецы. Отработаешь по точке «ураганом», а потом во всяких сраных ОБСЕ и ПАСЕ снова будут говорить об уничтожении мирного населения и геноциде.
— Да я так сказал, для примера, — сник Платов, — а то уже зло берет. Охотимся за ним, ходим по лесам, словно не они, а мы партизаны какие.
— Только без толку пока, — тихо сказал майор. — Ну да ладно, возьмем мы его, никуда он, паскуда, не денется.
— А я тут, товарищ майор, вот что подумал, — переключился Платов на излюбленную в последнее время для всех разговоров между боевыми выходами тему, — может, и впрямь стоит принять ультиматум пришельцев этих? Может, они потом всех боевиков сами изловят или, как это, реморализуют? А нам работы будет меньше.
— Вот уж чего не хотел бы, так это чтоб они и сюда влезали, — ответил майор. — Они и так уже достаточно в наши дела свой длинный нос всунули. Ты заметил, что с момента Нашествия боевики активность усилили, словно слабину какую почуяли?
— Товарищ майор, а если приказ будет базу от пришельцев отбить, сможем? — неожиданно сменил тему разговора лейтенант.
— Прикажут — пойдем! — угрюмо бросил майор. — Ну не могут они всего предусмотреть. И бить их можно, хоть и сложно. Наверняка и у них есть слабые места, надо только их нащупать.
— А мне, если честно, как-то не по себе становится, как подумаю, что против этих нелюдей биться придется. Только представлю, что они не люди, так сразу мурашки по коже, — признался лейтенант. — Вы вот, товарищ майор, говорите, что они тоже уязвимые. А может, они и вовсе бессмертные? Ведь ни одного убитого или раненого не только не захватили, но даже и не видел никто!
— Вряд ли они там все сплошь маклауды, — покачал головой майор. — Просто их технический уровень много выше нашего. Но ты не думай, и у нас есть, что им противопоставить, — и оружие, и защита.
— А почему тогда мы этого Нисара поймать не можем, если такие оснащенные? — ехидно проговорил лейтенант. — Он-то всего лишь человек, а не пришелец.
— Да из-за таких вот болтунов, как ты, и не можем! — спокойно сказал майор. И, увидев вытянувшееся лицо подчиненного, довольно произнес: — Расслабься, лейтенант! Шучу пока. А будешь все время болтать, забывая следить за окружающей обстановкой, — сделаю оргвыводы. Так что не расслабляйся. Говорить говори, а за местностью-то поглядывай. А что до Нисара, так потому и не можем мы его поймать, что он тоже человек и знает, чего от нас ожидать. И действует, кстати, тактически очень грамотно. Непрерывно перемещается, использует некоторое превосходство в мобильности и скрытности, чтоб его… Вот это и значит правильно использовать свои преимущества. С него пример надо брать, как можно вести войну против более сильного и многочисленного противника. Мотай на ус, пригодится, когда за пришельцев возьмемся.
— Ну что, док, выпускаете меня сегодня в небо? — с улыбкой спросил Питер Коэн.
— Да, все в порядке, — ответил доктор. — Правда, есть небольшая задержка времени реагирования
