в пятом тесте, я думаю, из-за повышенного давления. Оно отличается от вашей обычной нормы, хоть и в допустимых пределах. Кофе утром рекомендую не употреблять или добавлять побольше сливок либо молока. Иначе однажды я не допущу вас к вылету.
— Кофе не пить, жирное не есть, не курить, не пить, — вздохнул Питер, — ну что за жизнь?
— Издержки профессии, — пожал плечами доктор, — зато вы фактически не только летчик, но и астронавт. Если я не ошибаюсь, X-57 может «залезать» за границы стратосферы?
— Далеко за ионосферу дотянет, а это фактически уже открытый космос.
— Ну вот, вы можете лицезреть нашу планету из космоса.
Я думаю, это с лихвой компенсирует отказ от некоторых земных удовольствий.
Пока Питер застегивал рубашку, доктор заполнял журнал предполетного осмотра.
— Хотел спросить у вас, Питер, — поднял голову доктор, — вам не страшно летать?
— Вы имеете в виду страх разбиться? — переспросил Питер.
— Нет, я говорю о пришельцах. Не боитесь, что можете случайно встретиться с ними в космосе?
— Во-первых, над захваченными базами не летаю. Во-вторых, когда сидишь в кабине, все внимание занято показаниями приборов, не думаешь ни о чем. Хотя риск есть, ведь эти уроды могут расценить выход в космос как акт агрессии.
— Это называется дразнить тигра, — пошутил доктор.
— Но нельзя же из-за опасений отложить программы испытаний, — возразил Питер. — Если Х-57 пройдет их все, удастся в сотни раз снизить стоимость доставки груза в космос. И, кроме того, это веский шаг к освоению нашей Солнечной системы!
— Мне почему-то кажется, — ответил доктор, — им это не понравится. Извините, Питер, за глупые вопросы, можете идти.
— Спасибо, док.
Питер по праву считался одним из лучших летчиков-испытателей ВВС, именно его и выбрали, чтобы опробовать прототип аппарата нового поколения — Х-57. Коэна поражал потенциал, заложенный в этот аппарат. В атмосфере он не уступал по скорости и маневренности новейшим истребителям. Но если «потолок» обычного реактивного самолета не превышал 21 километр, то Х-57 мог выходить в ближний космос. Конечно, в управлении аппарат был сложен, да и некоторые узлы недостаточно отработаны, но все равно пилот верил в эту машину. Он считал, что именно за ней будущее, в том числе, возможно, и в войне с пришельцами. Потому что Питер Коэн был уверен: в конце концов земляне не согласятся стать игрушками этих самодовольных гадов.
Кофе был ужасен, после него во рту оставался чудовищный горький привкус. Деннис Лучковски поморщился, но залил в себя очередную порцию, десятую или пятнадцатую за этот вечер. Запустив программу на эмуляторе, он стал с надеждой ожидать результата. На экране столбцы цифр сменяли друг друга, глаз не успевал поймать момент, когда заканчивался очередной цикл. Внезапно бег цифр остановился, на экране появились нули, и программа зависла.
— Черт, опять ошибка, — ругнулся Деннис, — где-то еще баг.
Остановив расчет, он направился в офис к своему боссу, начальнику отдела тестирования программного обеспечения НАСА.
— Босс, я нашел две ошибки, — сказал Деннис, входя в кабинет. — Но, думаю, в пятом блоке есть еще одна. Программа снова где-то обнуляет расчет и зависает. Думаю, только завтра к вечеру все вычищу. Сегодня уже сил нет.
— Не выйдет, — покачал головой шеф, — надо уже вчера было все сделать. Ты понимаешь, что если эта сраная программа на спутнике начнет работать, то он может просто сойти с орбиты? Это же программа коррекции положения спутника относительно базовых координат!
— Надо было раньше проверять, до запуска спутника, тогда не было бы такой спешки.
— Ты, как всегда, прав, но кто знал, что есть ошибки? Общие тесты все прошли нормально. Мы ведь взяли стандартный алгоритм программы. До этого он использовался без сбоев. Поэтому и решили время сэкономить.
— Ладно, отдохну минут двадцать и пойду подтирать ваше дерьмо.
— Постарайся, — с заискивающими нотками в голосе попросил шеф, — только ты и можешь найти эти сучьи ошибки. Остальные неделю копаться будут.
Деннис знал это и без слов босса, но все равно услышать такое от него было приятно.
— Кстати, о скорости работы, — сказал Деннис, — я знаю парней, которые за короткое время могут взломать алгоритм любой программы любого электронного устройства.
— Ты про ребят из АНБ говоришь? — поинтересовался шеф. — Или из ЦРУ? К нам в НАСА их не переманишь, они скорее тебя к себе перетянут.
— Нет, я говорю о пришельцах, — улыбнулся Деннис. — Ну сами прикиньте: эти ребята сумели разобраться в наших спутниках-ретрансляторах и передать свою информацию плюс систему кодировки взломали. Довольно неплохо, если учесть, что они не земляне.
— Что-то я сегодня туго соображаю, — пожаловался шеф. — Хотя, может, у них просто техника намного мощнее? Например, квантовые процессоры, которые у нас только в прототипах.
— Нет, это тут ни при чем. У меня есть версия, правда, довольно необычная. Я думаю, они не биологические существа, что-то типа электронной цивилизации. Поэтому для них наши информационные системы — как азбука для нас.
— А зачем тогда, по-твоему, они к нам прибыли и весь этот балаган с захватом ядерного оружия и ультиматумом устроили?
— Ну, например, по теории, они хотят развить наши информационные системы до степени самоидентификации, то есть когда те станут разумными, для чего подтолкнут нас к развитию информационных технологий. И заставят принять их «подарки».
— Ну хорошо, развили они наши компы и Интернет до уровня, когда у тех разум появится, — согласился шеф, — а с нами что тогда станут делать, с биологическим разумом?
— Не знаю. В зоопарк посадить можно или, как в «Матрице», биобатарейки из нас смастерить.
— Тьфу!.. Иди ты к черту со своими теориями, а то и безо всяких пришельцев из-за своих же собственных ошибок проблем не оберемся.
Генерал Истомин расхаживал вдоль карты, иногда останавливаясь и поглядывая на красные флажки, которые обозначали захваченные пришельцами объекты. Большинство баз и стартовых площадок больше не контролировались командованием ракетных войск стратегического назначения (РВСН) и военно-космических сил (ВКС), и фактически он сейчас был сапожником без сапог. Оставались еще подводные лодки, несколько кораблей, несших вахту в Тихом океане, и несколько находившихся на боевом патрулировании и не сбитых стратегических бомбардировщиков. Но и их дальнейшая судьба также была под вопросом. Непонятно, то ли пришельцы не посчитали нужным их захватить, то ли у них просто руки не дошли. Генерал думал над тем, вернуть ли «остатки» на резервные базы и аэродромы или оставить в море и дозаправить в воздухе. Если руководство страны отдаст приказ о применении против агрессора ядерного оружия, тогда это пригодится. Тем более что после Нашествия генералу звонил президент и интересовался, осталось ли что-нибудь для возможного контрудара. Но как быть с экипажами? Им-то ведь отдых нужен, в отличие от техники. Да, проблема. Генерал Истомин заверил Президента, что некоторые силы и средства еще сохранились. М-да, именно что некоторые…
Мигель отдыхал: он загорал, купался, сидел в кафе, болтал со знакомыми, играл в пляжный волейбол. Вот уже больше недели ни одного клиента, большинство туристов вернулись домой, а из местного населения лишь немногие могли позволить себе заплатить за прокат оборудования. Проверив в десятый раз давление в аквалангах, Мигель решил поплавать под водой — не для совершенствования рабочих навыков, — он был одним из самых опытных дайв-инструкторов на побережье Кубы, — а просто для развлечения.
Легкий ветер нагонял небольшую волну, но на глубине трех метров волнения уже не ощущалось. Мигель прошел сквозь слой желеобразных медуз, стараясь не касаться их, и завис у самого дна. Не спеша, словно напоказ, проплыл большой скат-хвостокол, наверное, его случайно занесло на мелководье. Стайка
