Он с видимым удовольствием провёл пальцем по сенсору дальности и снова приложился к окулярам.
Старкиллер подумал, что следить за дорогой без приборов бессмысленно. Даже стандартный трёхдиапазонный визор намного раньше самого зоркого наблюдателя засечёт движение, сам определит его вектор, укажет характер цели — дроид это или биоорганизм. Но земляне вообще не слишком полагались на технику. Потому, вероятно, и осваивались с ней так быстро.
Турели, стрелковое оружие, штурмовая броня, медицинские и погрузочные дроиды, «Титаны», даже вычислители и силовые установки, у которых на этой планете аналогов не было — всё это вызывало лишь нескрываемый, искренний, но краткий восторг, после чего переходило в разряд вещей вполне обыденных. Вещей, которые предстоит как можно быстрей освоить и применять согласно заявленному назначению. А иногда и помимо, как показала, например, «засека», щедро прочерченная в лесном массиве дроидами под руководством майора Мясникова. Опытный Окто был вынужден признать, что такая импровизированная фортификация в сочетании с местным буреломом способна как минимум задержать даже Имперские ходуны, не то что примитивную земную технику.
— Какой там Кашиик… — с непривычным нервным смешком сказал тогда капитан, — тут и на спидерах–то особо не разгуляешься.
— Что за спидеры? — отстранённо поинтересовался Мясников, аккуратно штрихуя карандашом какие–то области на своей бумажной карте. Окто потянулся за планшетом, но майор продолжил, — Погоди, смотри сюда: вот этот участок твои ребята прикрыть сумеют?
— Сумеют, конечно, — ответил легионер, — только почему там тоже засеку не организовать?
— Э, — сказал Мясников, почёсывая шрам под глазом, — обязательно надо в обороне пару дырочек оставить, чтоб противнику некогда было искать менее очевидные решения.
— Разумно, — признал Окто после секундного размышления.
Разумного в поведении земных разумных, вообще говоря, было много. Старкиллер в чём–то даже завидовал этим варварам. Казалось, у них есть какая–то секретная цель, о которой никто не говорил, но все знали без разговоров. Не просто выжить и выбраться из вражеского тыла, даже не просто победить в этой смешной войне с Державой Рейх — нечто гораздо более важное и значительное, что объединяло их в один решительный и упрямый организм, каждая клетка которого трудилась на общее благо, не слишком задумываясь о собственной выгоде.
Разумеется, среди клеток существовала своя иерархия. Иерархию можно выделить всегда, более того — её невозможно не выделять, иначе целенаправленное управление системой становится невозможным. Но у землян даже наличие формальной иерархии как будто не возводило никаких барьеров между разумными.
Все они одинаково скудно питались, одинаково тяжело работали, получали одинаковое медицинское обеспечение, — при оказании помощи учитывалась только тяжесть состояния, — спали в одних и тех же условиях, на одинаковых охапках ельника и сухой травы. Ситха по–настоящему поражало то, что никто из них словно бы не стремился к личной власти над другими. Даже Половинкин, с очевидностью отобравший неформальное руководство у майора Куравлёва, при появлении команды Мясникова тут же отошёл на второй план, радостно, как будто испытывал немалое облегчение от того, что может скинуть с себя ответственность за благополучие их скромной лесной армии.
Это выглядело так, словно Половинкину власть не просто не нравилась — но даже не являлась источником его Силы. Как при этом парень сумел занять положение падавана Владыки Сталина — в голове Старкиллера просто не укладывалось.
Он посмотрел на бритый затылок землянина. Затылок размеренно поворачивался из стороны в сторону. Половинкин честно следил за дорогой, выполнял приказ майора Мясникова.
Как будто простой майор может хоть к чему–то принудить ситха.
Старкиллер усмехнулся. Сам он долгое время высокомерно уклонялся ото всей этой бессмысленной суеты. Поначалу к нему обращались с какими–то вопросами, пытались давать какие–то поручения — он молча забирал еду и возвращался на полузатопленную «Тень», в свою палату медитации. Отдыхал. Докладывал Учителю новости — но Владыка Вейдер, кажется, был слишком загружен своими собственными проблемами.
Иногда Старкиллер усаживался где–нибудь в сторонке и наблюдал за происходящим. Смотрел, как грузовые дроиды возводят мобильную базу. Видел Юно — девушка легко оправилась от раны и так же легко включилась в жизнь маленького лагеря. Она разговаривала со штурмовиками и землянами, смеялась. Мне безразлично, говорил он себе, всё чаще замечая Юно рядом с Колей. Я ситх. Я сам по себе.
Наверное, ему было в чём–то даже интересно, как отнесутся ко столь явной обособленности земляне, но земляне с прежней приветливостью здоровались с ним, кормили, а во всём остальном как–то очень быстро оставили в покое.
Он даже не воспринимал себя чужим. Он вообще никак себя не воспринимал. Ему было просто– напросто смертельно скучно. Праздность убивала не слишком быстро, но много вернее джедайского меча.
Поэтому Старкиллер с немалым облегчением узнал, что объединённая группа земных и Имперских воинов начала прочёсывать ближайшие леса в поисках выходящих из окружения и захваченных в плен красноармейцев.
Наконец–то появилась работа, незазорная для ситха.
— Едут, — отрывисто произнёс земной майор, но тут же поправился, — отставить, это пока дозор.
Он пощёлкал кнопками визора.
— А вот у них грузовичок, а вот у них броневичок. Жирные гансики. Для разнообразия. Э, ты куда это?
— Сейчас мы их убьём, — с предельно равнодушным видом ответил Старкиллер, привычно перехватывая меч, и, не удержавшись, добавил по–русски, — для разнообразия.
Глава 21. Зачем человеку каникулы
На следующие сутки, прохладным ранним утром немцы выбросили десант.
Ну как выбросили — попытались. Автоматические турели, методично посапывая, пожгли парашютистов прямо в воздухе. Население лагеря, — кто мог ходить, — высыпало полюбоваться, как маленькие чёрные фигурки превращаются в искорки фейерверка. Лучи смерти сейчас были почти незаметны, и казалось, что безнадёжно извивающиеся парашютисты вспыхивают сами по себе. С неба сыпался тихий печальный пепел.
Половинкин сплюнул залётную дрянь и дальше представление смотрел уже с закрытым ртом.
Все эти дни он по–прежнему ночевал на природе — не спалось Коле в жилом секторе. Всё в инопланетной казарме было справно и толково — ан не спалось. Другие земляне тоже — по первости ночь–другую базой восторгались, а потом как–то незаметно перебирались на свежий воздух.
Что характерно, очень скоро из помещений сбежали и союзники, мотивируя нежеланием отрываться от коллектива. Половинкин сильно подозревал, что космолётчики просто тоскуют по природе. Он смотрел в высокое белорусское небо и ёжился, представляя себе долгие месяцы в огромной металлической коробке, в чёрной тревожной пустоте — неизвестно где. После такого, прямо скажем, Земля — это рай.
А даже хоть и встретила она инопланетян не особенно приветливо. Легионерам, кажется, это было совершенно безразлично. У Коли вообще сложилось такое впечатление, что у этих улыбчивых парней в камуфлированной броне в жизни кроме войны ничего и не было. Да ведь и у нас, на Земле — что они пока видали? Один сплошной дремучий лес.
Но это не беда. Вот немцев побьём — и увидят товарищи союзники совсем иную Землю.
— Увидим, — сказал Окто, тыча бронированным пальцем в планшет, — мои ребята «глаза» развесили.
Мясников, поправляя крохотный динамик новенького портативного переводчика, заглянул ему через плечо:
