Курганов в одном из отсеков для операторов обнаружил маленький телевизор. Включил его, и на экране возникло здание банка, окруженное полицейскими.
Диктор быстро говорил по-французски. Камера скользила по закрытым белыми жалюзи окнам банка. Потом стали показывать собравшуюся толпу за установленными заграждениями. Пожарные машины, реанимационные и «скорые». Отдельно стояла группа официозно одетых мужчин, должно быть, представителей мэрии. Полицейских было достаточно много. Но все они предпочитали успокаивать толпу.
Кишлак одним глазом взглянул на экран.
– Ну?
– Пока нормально. Ждут приказаний из Парижа.
– Они врубились в ситуацию?
Александру трудно было сказать что-либо определенное. «Судя по тому, что телевидение передает на всю страну, власти понимают серьезность положения», – подумал про себя, а Кишлака успокоил:
– Не дергайся. Время еще есть. Может, девчонку отпустим?
– Исключено! Только после того, как примут наши требования.
В дверь, за которой томились заложники, стали стучать сразу несколько рук. Александр открыл ее. Оттуда шибануло тяжелым духом скопления человеческих тел. Кто-то в самой гуще потерял сознание. Остальные, судя по измученным лицам, задыхались.
– Кишлак, их надо выпустить оттуда, иначе сдохнут без нашей помощи!
– Не сдохнут, – ответил тот, копаясь возле пулемета.
Не обратив внимания на его возражения, Курганов разрешил женщинам выйти. К нему подошел молодой парень с трубкой и на хорошем английском сказал:
– Я могу быть вам полезен.
– Чем? – перешел на английский и Александр.
– Коды сейфов, отключение сигнализации…
– Что взамен?
– Кое-что вы мне позволите унести с собой.
– Что?
– Ерунда. Некоторые бумажки.
Александр плохо разбирался в банковском деле, но понял, что этот жучила под шумок хочет завладеть конфиденциальной информацией.
– Хорошо. Только возьми на себя функции старшего над заложниками. Объясни, что никому не причиним вреда, если все наши приказания будут исполняться беспрекословно. Женщины могут сесть у стены, а мужчины останутся в комнате отдыха.
– Курить можно? – удовлетворенный договоренностью, улыбнулся парень.
– Спроси у женщин, мне все равно.
В зале появилась группа мужчин очень солидного вида. Судя по замкнуто-высокомерным выражениям лиц, господа принадлежали к руководству филиалом. Мирча, тыча пистолетом в спину одному из них, крикнул Курганову:
– Это главный. Требовал от полиции, чтобы они начали штурмовать здание.
Седовласый импозантный француз не повел и глазом в сторону Александра. Гордо прошествовал по залу и сказал сидящим у стены женщинам несколько ободряющих слов, смысл которых поняли все, даже Кишлак.
– Что? Надеется, что нас скоро выкурят отсюда? – заорал он.
Курганов обратился к управляющему по-английски.
– На вашем бы месте я…
– На моем месте вы никогда не будете. Но двадцать лет тюрьмы вам гарантировано.
– Подумайте, – продолжил Курганов. – Заложники ждут от вас решения. Убедите власти выдать нам сто миллионов долларов и откройте сейфы вашего банка.
– В моем банке нет никаких ценностей. И тем более денег. Мы – всего лишь провинциальный филиал. Нужно сперва думать, а потом уже грабить, – резонно ответил управляющий и отвернулся от Александра.
Кишлак молча подошел к французу и схватил его за волосы. Тот дернулся, пытаясь оттолкнуть обнаглевшего бандита. И прозвучал выстрел.
Управляющий несколько секунд стоял не шелохнувшись, словно не понимая, что с ним произошло. А потом рухнул лицом на мраморный пол.
– Скрипач, посади его в кресло на колесиках, и пусть баба с ребенком везут к комиссару, – распорядился Кишлак. Немного подумал и изменил решение: – Нет! Ребенка оставим здесь!
– Тогда забирай от матери сам, – заупрямился Скрипач. Кишлак зыркнул на него презрительным взглядом, но заводиться не стал. И, повернувшись к Александру, спросил:
– Кого выпускать?
