– Ну, с этими вопросами я не позволил бы себе вас беспокоить. Тут дело сложнее… – Манукалов замолчал, чтобы дать возможность вице-премьеру понять всю важность дальнейшего разговора. Тот досадливо поглядел на зазвеневший телефон, но остался на месте.
– Выкладывай без обиняков, – махнул он рукой, словно дирижер приготовившемуся оркестру.
– У меня недавно был не слишком приятный разговор с Геннадием Владимировичем Столетовым. Он почему-то очень недоволен частыми встречами жен руководителей. Какая-то информация из клуба просочилась. Он не стал ею делиться, только посоветовал поставить в помещении «жучки», или, как теперь их называют – «крабы»…
– Для чего? – нервно заерзав в кресле, спросил Суховей и сам же ответил: – Это чтобы знать, о чем между собой разговаривают Всеми уважаемые женщины? Да он что? С ума сошел! Бериевские лавры покоя не дают?
– Приблизительно так же отреагировал и я, – подтвердил Манукалов.
– Ну и… – Олег Данилович, перекосив губы, словно от зубной боли, приготовился услышать самое неприятное.
– После того, как я категорически отказался прослушивать разговоры жен руководителей страны, Геннадий Владимирович буквально прогнал меня взашей, предупредив, что крепко пожалею. Я сказал: «Пусть мне официально прикажут, тогда подчинюсь». А после этого в Каннах в разгар церемонии открытия произошло покушение на мою жену…
– И вы подозреваете… – Суховей, так же как и его супруга, не любил вслух произносить известные фамилии.
Манукалов слишком давно работал в органах безопасности, чтобы допускать опрометчивые предположения. Поэтому элегантно славировал:
– Я только зашел посоветоваться, ставить «крабы» или нет? Пришел черед неуютно себя чувствовать Олегу Даниловичу.
Генерал удачно перекинул на его плечи столь скользкое решение. От охватившего возбуждения вице- премьер встал и зашагал взад и вперед по длинному кабинету. По-мальчишески открытое лицо с непокорной шевелюрой отразило всю неприятность, испытываемую при принятии решения.
– Ставьте эти ваши «крабы», – вдруг, резко остановившись возле сидящего Манукалова, выпалил он. Потом еще походил и, как бы оправдываясь, сообщил: – А Алла Константиновна больше там не появится.
Манукалов был готов к такому выверту и решил давить до конца.
– Но это невозможно. Столетову сразу же доложат. Он смекнет, что вы уже в курсе его приказа, а значит, имеете на него кое-какой компромат и еще свидетеля в моем лице. Боюсь, он начнет нервничать и совершать непредсказуемые действия.
Кроме желания перевалить ответственность со своих плеч на хребет вице-премьера, Манукалову было чрезвычайно интересно – испугается Суховей Столетова или нет. Это ему нужно было знать для дальнейшего прогнозирования расклада сил наверху. И хоть Олег Данилович стойко держался президентской команды, он по статусу не имел права ориентироваться на сумасбродные решения хозяйских прихвостней типа Столетова. Манукалов замер в ожидании.
Судя по тому, как Олег Данилович взялся перебирать бумаги на столе, стало все ясно. Он не замедлил проявиться, понимая, что стал объектом маленького социологического исследования.
– Я учту ваш совет. Спасибо за информацию. В следующий раз очень прошу обращаться не ко мне, а по инстанции. Лучше всего к непосредственному своему начальнику. – И углубился в изучение какой-то записки.
Александр Сергеевич попрощался с уже опущенной головой вице-премьера и понял, что его расположение он своим приходом превратил в неприязнь. Но коль Суховей боится Столетова, то на кой черт это хорошее отношение? Теперь Манукалову окончательно стало ясно, что нужно бежать ставить «крабы» и уведомить об этом Геннадия Владимировича.
Не успел Манукалов зайти в своей кабинет, как со всех сторон посыпались звонки с соболезнованиями, вопросами, выяснениями деталей происшедшего покушения. Оказывается, по каналам агентства Рейтер прошло сообщение, которое ИТАР-ТАСС тут же распространило. Александр Сергеевич постарался побыстрее покинуть рабочее место. Но последний звонок приковал его к креслу. Позвонил Геннадий Владимирович. На этот раз говорил почти отеческим, сочувственным тоном:
– Ай-я-яй, как же так? Видишь, предупреждал тебя, что неладное творится, а ты возражал. Бдительность чекисту терять не позволительно. А уж тем паче не разглядеть, что под носом делается…
– Я понимаю, Геннадий Владимирович, – пробормотал Манукалов и, испугавшись, что тот повесит трубку, поспешно заверил:
– Сегодня же дам команду сделать все так, как вы советовали.
– Ну, это уж сам гляди. Я – человек не злопамятный. И никогда ни на чем не настаиваю…
После этого разговора Манукалов больше не сомневался в своем выборе. Столетов преподал ему жестокий и безжалостный урок власти.
Спрятав оружие и маскарадные принадлежности в окрестностях «Фермы роз», Вилли Шлоссер и компания неспешно отправилась в обратный путь по старой наполеоновской дороге по самому краю Гранд- каньона, одного из красивейших мест в Альпах. Настроение у всех было скверное. Наибольшим оптимистом оказался адвокат. Он объяснял, что могло быть намного хуже. А так – и в Каннах на открытии кинофестиваля побывали, и горным воздухом подышали, и в руки полиции не попали.
– Лично я с удовольствием размял старые кости. Давно хотелось чего-нибудь такого – ядреного. А про деньги с мадам забудьте. Теперь к ней и на километр не подойдете. – Казалось, Шлоссер забыл, что и его десять процентов сгорели синим пламенем. Но это только казалось. Несмотря на свой добродушный вид неповоротливого деревенского увальня, Василий Карлович обладал цепким, изворотливым умом, в котором постоянно прокручивалось огромное количество всяческих вариантов. Пожалуй, он каждый день мог бы давать советы, где и как с наименьшими потерями можно достать деньги. Но сам никогда не предлагал свою помощь. Участвовать в выколачивании денег из Инессы согласился не только потому, что попросил Цунами,
