и не из-за своих десяти процентов, хотя мысль о них грела на протяжении всего пути в Канны, но в голове Шлоссера зародился грандиозный план, для которого требовались крепкие исполнители, К сожалению, эта парочка оказалась мало пригодной для настоящих вооруженных действий. Веню Аксельрода адвокат забраковал навсегда, а к Курганову продолжал приглядываться. Ему понравилось, как без всяких промедлений тот принялся палить в воздух, чем вызвал полнейшее замешательство, что и позволило им скрыться. С ним Шлоссер решил поговорить после того, как они окончательно получат по носу и поставят крест на Инессе. План предполагал чистую прибыль не менее ста миллионов долларов. Вот это на самом деле – размах. Без помощи Цунами, к сожалению, не обойтись, но лучше в таком серьезном предприятии иметь людей, собственноручно проверенных.
К вечеру, беспрепятственно промчавшись от Лиона до Баден-Бадена, они по длиннющему туннелю въехали в город. Шлоссер сразу направился к отелю, в котором всегда останавливался, – «Атлантик», находящемуся в самом центре, напротив старинного здания театра и неподалеку от знаменитого казино. Номера были довольно дешевые, всего по двести семьдесят марок за ночь. Таков он – европейский курорт. Нищие здесь здоровье не поправляют.
Пока размещались, Веня пошел пить минеральную воду в огромные, похожие на вокзалы водолечебницы. Шел по засаженной древними дубами и липами аллее и грустно констатировал полную безнадежность своего положения. Без денег ни о какой Эдди и думать было нечего. Но как только мысленно с ней прощался, память предательски подбрасывала почти реальную картинку – элегантная в своем черном платье, Эдди выводит из конюшни Херни и, встряхнув кудряшками, приветливо улыбается. Это воспоминание, как кровоточащая рана, никак не хотело зарубцеваться. А поэтому Веня должен был выбить деньги из Инессы любыми путями, невзирая на ее нынешний статус.
Курганов остался в номере и, приняв душ, постучался к Шлоссеру. Он приноровился на походной плите адвоката заваривать чифир. Шлоссер открыл дверь в трусах, почти неразличимых под животом, и отправился опять чистить смокинг к ночному походу в казино.
– Вы как хотите, а я поиграю вволю, – сказал он с азартным блеском в глазах.
Курганов ничего не ответил. Он в карты-то даже в зоне не играл. Не было в нем этой увлеченности. Зато другая страсть разъедала сердце. Даже не страсть, а какая-то болезненная тяга к чему-то из ряда вон выходящему. Александр, давно пребывавший в заторможенно-безразличном состоянии, мучающийся болями предстательной железы, раздражающийся по пустякам, впервые встретил женщину, которая могла бы стать для него смыслом и центром жизни. Он не вспоминал фильмы с ее участием, где огромный негр с неимоверно длинным членом входил в нее сзади, а она раздвигала руками ягодицы, чтобы зрителям лучше было видно. А помнил длинные пальцы с золотыми ногтями на мизинцах.
Вообще Курганов порнуху терпеть не мог. Но, увидев однажды у знакомых фильм с участием Терезы Островски, стал выискивать кассеты и бесконечно любоваться ее немолодым телом, мягкой грудью, которую она поддерживала приспущенным лифчиком, и фантастическими глазами – злыми, откровенными, переполненными вызова. Как после такой женщины можно смотреть на аморфных девиц, раздвигающих ноги за двести долларов? Или вести дурацкие разговоры с приличными женщинами, согласными дать только после продолжительных ухаживаний и разговоров о чувствах. Никаких чувств Курганов никогда не испытывал. Они ему действовали на нервы своей придуманностью. А тут на него навалилась страсть. Сумасшедшая, всепоглощающая. Стоило несколькими словами обмолвиться с Терезой, взглянуть в упор в зеленые властные глаза – и он погиб. Курганов понял, что такое великая женщина. Даже в кино, когда ее трахают сразу двое, она выглядит королевой, а они – прислугой. Ни в чем эта женщина не собирается уступать общественной морали и глупым порокам. Она выше, ибо недоступна. Только с такой личностью Курганов мог бы бесконечно заниматься любовью, несмотря на свой простатит, а не «перепихоном», приедающимся на третий день.
– Мне очень нужны деньги… – забыв о присутствии Шлоссера, пробормотал он. – Много, много, много денег…
– Сколько? – оживился адвокат, не способный долго пребывать в молчании.
– Она тянет на пятьдесят миллионов. Шлоссер присвистнул:
– Ну, Федя, у тебя и запросы! Кто она? Тереза Островски? Курганов молча кивнул и выпил полстакана бурой тягучей жидкости.
– Брось это, Федя. Она же миллионерша. У нее своя студия выпускает по двадцать фильмов в месяц. Да еще журнал с приличным тиражом. Это она в Каннах, на фоне кинозвезд, вроде вторым сортом проходила, а так-то нам с тобой не по карману. Одним словом – порнозвезда. Знаешь, сколько выкладывали арабские шейхи, насмотревшись фильмов с ее участием? И не сосчитать. Сейчас-то старая стала, думаю, даже сама приплачивает некоторым своим артистам, чтобы они ее порадовали, но уж таких жеребцов отбирает, извини за правду, не тебе чета. Небось настолько вся растрахана, что туда целым поленом полагается, а иначе и не заметит.
Курганов не питал особого уважения к женскому полу, и при нем можно было говорить о женщинах любые пошлости. Но в данном случае озверел так, будто Шлоссер грязно оскорбил его невесту- девственницу. Схватив нож, Александр подлетел к адвокату и, зыркая на него глазами, полными бешенства, заорал:
– Еще хоть одно слово, и я проткну твое пузо, сука!
Шлоссер понял, что проткнет, и прикусил язык. Ему Курганов все больше и больше нравился. Даже смешная тяга к порнозвезде подчеркивала в нем неординарность натуры. Такой не приемлет обычной жизни и к людям относится с полным безразличием, как и к их суждениям о нем.
Шлоссер не отступил, не взмахнул руками, стремясь выбить нож, лишь прикрыл глаза в знак извинения и согласия. Курганов постоял возле его живота, покрутил в руке нож и бросил на стол.
– Хорошо, что понял, – вяло проговорил он и принялся за свой чифир.
Нельзя сказать, что адвокат не разнервничался, но больше от проявленной Кургановым резкости, чем от грозной опасности. Достал свои любимые охотничьи сосиски, положил на блюдо, полил спиртом и поджег. Невыносимый голод сопровождал его во время всего пути и возникал приступами, когда он решался на какой-нибудь серьезный шаг.
Осторожно беря руками горячую, истекающую жиром сосиску, внимательно посмотрел на Курганова и убедительно сказал:
– Будут у тебя деньги. На нескольких порнозвезд хватит. Только уговор – за нож больше не хватайся, а то ведь я – человек деревенский, хватану разок стулом по голове – и поминай как звали. Уразумел?
– Ладно, проехали, – согласился Курганов.
