корабль.
«Изумительная система, — мелькнуло у нее в голове. — Очень удобная для мужчин». Она вспомнила, как была неприятно поражена, когда увидела, в каких условиях живут проститутки и их семьи, когда услышала их рассказы о том, что им приходится обслуживать по десять — пятнадцать клиентов за день. Б& сомнения, тетушка Нило была одной из этих бедняжек. Посмотрев на мальчика, Бьянка спросила себя, чем была для него его сверхъестественная память — даром Божьим или проклятием, если учесть, в каких условиях он рос?
Прежде чем она смогла еще больше углубиться в подобные размышления, часы пробили три раза.
— Спасибо вам обоим за то, что нашли мне такое сокровище! — Она по очереди улыбнулась Роберто, Франческо и Нило, который, похоже, был весьма доволен таким поворотом дел. — У меня и в самом деле есть для него срочная работенка. И если вы, синьоры, извините нас…
Поздравив друг друга с удачно провернутым дельцем, Франческо и Роберто направились в библиотеку графа. Он постоянно бывал здесь, считая ее своим кабинетом и укрытием.
Роберто и Франческо увидели хозяина дома с всклокоченной головой, сидевшего за своим массивным столом из ореха, инкрустированного слоновой костью.
— Господи, а это еще что такое? — воскликнул Франческо, заметив причудливо изогнутые растения, появившиеся у окна.
— Последнее приобретение Криспина. Удивительная находка, редчайший вид цветущего растения, привезенного из Монголии. — По мрачному тону Йена дядюшки догадались, что настроение племянника с утра не улучшилось.
Оторвав взор от монгольских раритетов, граф перевел его на сияющих дядьев.
— Утром я вдоль и поперек обыскал этот чертов дворец, пытаясь найти вас, — заявил он. — Где вы были?
— Мы выполняли поручение твоей очаровательной невесты.
Фоскари фыркнул:
— Очаровательной, тоже мне! Она так же очаровательна, как одна из прислужниц сатаны.
— Твое отношение к женщинам вообще невыносимо, — добавил Франческо, приходя на помощь Роберто.
При этих его словах граф разразился невнятными проклятиями.
— Вот погодите, — пригрозил он. — Вы еще оба увидите, как я был прав. Посмотрите только, чем она пыталась прикончить меня! — Йен подвинул на столе странный инструмент, что отобрал у Бьянки ночью.
— Этого не может быть, — заявил Роберто, качая головой. — Ты ошибаешься. Она никогда не стала бы использовать это как оружие. Эта вещь наверняка получена в награду. Да, конечно. Это подарок короля Генриха III ее отцу, единственный из инструментов, оставшийся синьорине Сальве от ее батюшки. Я правильно говорю, Фернандо?
— Да-да, все остальное было продано на аукционе ее братом, — подхватил Фернандо. — Ей вообще не везет с братцем. И если ты подозреваешь в убийстве кого-то по фамилии Сальва, то лучше всего начни прямо с него.
Йен оторопело уставился на дядюшек. Роберто заговорил очень медленно, надеясь, что его слова проникнут сквозь броню непонимания Йена:
— Нам посчастливилось дать на аукционе самую высокую цену за инструменты ее отца. Это было вскоре после его смерти. А эти ножницы вообще вещь весьма примечательная. Ее отец специально указал в завещании, чтобы ножницы не продавались с остальными инструментами, хотя за них можно было получить больше, чем за все остальные инструменты, вместе взятые.
Становилось ясно, что его невеста ни в чем не виновата, что ко всему прочему подтвердилось словами его дядюшек.
— Кстати, давай-ка потолкуем о вечере, посвященном вашей помолвке, — вновь вступил в разговор Франческо. — Было бы справедливо, если бы Бьянка надела знаменитый топаз Фоскари, хотя… он стоит многие тысячи золотых дукатов и невесте вообще-то не положено появляться в столь дорогих украшениях. Роберто уже присмотрел ткань для платья, и бриллианты смотрелись бы с этой тканью лучше всего, если бы только…
— Делайте что хотите, тратьте бешеные деньги, приглашайте всех, кого считаете нужным, — мне все равно! Сомневаюсь только, что я вообще пожалую на это сборище. — Граф надеялся, что его резкий тон напомнит дядюшкам о том, что за их спинами дверь, которой им стоило поскорее воспользоваться. Через мгновение дверь хлопнула.
Глядя за окно, где царствовал серый день, Йен первым делом подумал о том, что Бьянка все-таки говорила ему не всю правду. Во-первых, что она делала на месте преступления и почему отказывалась говорить ему об этом? Куда она ходила вчера вечером? Кем был проникший в его дом человек?
Йен пытался точнее припомнить события прошлой ночи, однако, как он ни старался, его мысли все равно упрямо возвращались к тому, что произошло потом. Обнаженное тело Бьянки, освещенное огнем камина… Он словно воочию видел ее, ощущал ее аромат, слышал, как она своим нежным голоском спрашивает его, будет ли он заниматься с ней любовью… «Да, — хотелось ему ответить. — Да! Да! Да!»
Голова у него шла кругом, плоть, стянутая одеждой, начала восставать и рваться наружу. Йен стал подумывать о том, стоит ли пойти поискать Бьянку.
— Безумец! — проговорил он вслух, направляясь к двери. Что с ним такое случилось? Что она с ним сделала? Франческо назвал ее очаровательной… Такой она и была на самом деле — как какая-нибудь древняя богиня, очаровывающая мужчин и доводящая их до смерти. Впрочем, напомнил себе Фоскари, ему нужна вовсе не Сальва, а просто любая женщина. И чем скорее, тем лучше. Сейчас же! Приняв решение, Йен вышел из библиотеки и велел слуге готовить его гондолу.
Бьянка смотрела в пустую глазницу выбитого окна своей лаборатории и вдруг услышала какой-то шум. Он исходил от стены справа, которая вдруг сдвинулась с места и образовала проем.
Сначала Бьянка увидела руку, потом — ногу, затем — белокурую голову.
— Отлично! Я надеялся застать вас здесь, — послышался жизнерадостный голос Криспина.
Бьянке пришлось спрятать дрожащие руки за спину, чтобы он ничего не заметил.
— А что, все стены в палаццо двигаются таким образом? — поинтересовалась она.
— Нет, конечно, не все, — многозначительно ответил Криспин, — но во многих есть потайные двери и тайные коридоры. Должно быть, жизнь наших предков была весьма интересной — не то что у нас. — Подойдя к выбитому окну, Криспин выглянул наружу, а потом посмотрел на Бьянку. — Вы обязательно ко всему привыкнете, когда поживете тут подольше. Мы все так рады, что вы поселились в палаццо. У меня сердце радуется, когда я вижу брата таким оживленным.
— Оживленным? — изумилась Бьянка. — А я бы сказала, что он разъярен.
— Я предпочитаю видеть его временами даже разъяренным, чем живым трупом, которым он был, по сути, все последние годы.
— Два последних года? — спокойно уточнила Бьянка. Криспин смущенно кивнул:
— Примерно так.
Ему не было известно, как много невеста брата знает о событиях 1583 года, зато он твердо знал, что сам ничего лишнего не расскажет. Если уж Йен хочет держать что-то в тайне, то с чего ему-то вмешиваться? К тому же, признался себе Криспин, он толком и не знал, что же произошло два года назад в той жаркой пустыне. А потому он решил переменить тему.
— Эта дверь ведет в мою комнату, где я вожусь с цветами. Вы окажете мне честь, если заглянете туда. — Он улыбнулся. — Знаю, что это грубо, но я вынужден пройти впереди вас.
Они миновали небольшой проход и оказались перед другой движущейся стеной. Больше всего Бьянку поразил в комнате Криспина не размер, не царивший в ней порядок, а ужасающее зловоние.
Заметив, в каком состоянии его гостья, Криспин поспешил сказать:
— Да уж, к этому запаху необходимо привыкнуть, но уверяю вас, через несколько минут вы перестанете его замечать. Видите ли, я провожу эксперименты с разными видами почв и удобрений для моих растений, — начал объяснять брат Йена, указывая на большие контейнеры с какой-то отвратительной массой, стоящие
