безразличие. — Глупо отстреливать банкиров. Они пока еще в дефиците. Я имею в виду профессионалов, а не залетных.
Смеян попробовал чай.
— Действительно, хорош… Плевать тебе на Артема, как и на прочих. Давай начнем с начала, коль сказать нечего. Никаких сведений от тебя и не жду. Ты живешь по понятиям, законы чтишь, и вопросов у меня нет. Но хотелось бы посоветоваться…
— Э, отставник, старая песня. Ты на понт не бери. Совет один — пусть менты копают. Им за это деньги платят.
— Насколько мне известно, Артем аккумулировал на счетах банка деньги твоих друзей. Миллиарды крутились.
— И что? Если бы меня обидел банк, стал бы я убирать банкира? Забрал бы банк, посадил бы новых людей и вперед. А вот уж потом на бывшего хозяина наехали бы совсем иные кредиторы. Понимаешь?
— То есть из ваших никто?
— Почему? Может, он с кем бабу не поделил?
— Брось, Цунами. У меня не праздное любопытство. Артем был моим другом. И я найду убийцу, чего бы мне это ни стоило.
— Сперва нужно понять, где искать, а уж потом кого? Знаешь, почему у нас в стране беспредел? Ментов много, а сыщиков мало. Так не должно быть. Неуважительно по отношению к блатному миру. Все показания выбиваются мордобитием. А ты попробуй докажи. Найди неопровержимые улики. Тогда и я тебя уважать стану. А то подбросят в карман пакетик с героином, и иди — получай статью. Некрасиво. Вот и выходит, что мы, профессионалы, должны маяться с любителями. А для любителя ни правил, ни законов не установишь. И чего от него ждать — никто не знает.
Побарабанив по верхним зубам мундштуком трубки, Смеян задал вопрос в лоб:
— Значит, меня относишь к профессионалам?
— Поэтому и отставник. Ни вас государство не уважает, ни нас. А дали бы нам власть — за год бы навели порядок. И ты бы у меня был министром.
— Стар я для службы. Давай вернемся к Артему. Взрыв на Ваганьковском кладбище — грязная работа. Поэтому и попросил тебя о встрече. После убийства Артема грешил на другие структуры, а сейчас, чую, без братвы не обошлось.
— Так чего же ты хочешь?
— Чтобы знали, банк будет проводить ту же политику, что и при Артеме. А номера секретных счетов Артем унес с собой в заминированную могилу. Так что ни о каком возврате денег разговора быть не может.
Цунами обильно полил соевым соусом тигровые креветки, выдавил на них лимон, махнул рюмку водки и заметил:
— Круто.
— Не в том я возрасте, чтобы бегать и вынюхивать. Сами придут, и сами назовут убийцу.
— А не придут?
— За такими деньгами?
— Отставник, не бери на себя много. Ты всего лишь охранник. С тобой даже не будут разбираться. Просто отодвинут. Поешь лучше… Морепродукты очень помогают мозговой деятельности. А пельмени здесь лучше, чем в Сибири. И выпей водки.
— Налей.
Цунами поднял руку с отогнутым указательным пальцем. Тут же возникла официантка.
— Налей ему водки.
Смеян, не чокаясь, выпил. Раскурил трубку. К пельменям не прикоснулся. Продолжил разговор:
— Как и ты, я не люблю «отморозков». С ними разговор не получается. Другое дело, твои друзья. Праведной или неправедной жизнью, но они добились того, чтобы их уважали. Но в таком случае пусть уважают и меня.
— За что? За то, что собираешься наехать на их бабки? Кстати, не помню, кажется, там крутятся и мои. Ты же не рискнешь предложить мне заблаговременно их вынуть?
— Это будет, как у вас говорят, западно.
— Верно, отставник. Так подумай, кому собираешься объявлять войну.
— Уже подумал. Решений своих менять не привык.
Цунами закашлялся. Его лицо побагровело. Смеян понял, что авторитет таким способом сдерживает приступ бешенства. Разговор перешел в опасную стадию. Полковник не надеялся, что Цунами кого-нибудь сдаст. Встреча нужна была для того, чтобы заставить преступный мир действовать. Степень риска предельно возросла, но, прежде чем ввязаться в войну, им придется в своей среде выяснить, на ком висит смерть Артема. Останется успеть выловить эту информацию раньше, чем прозвучат выстрелы.
— Надо бы тебе проверить легкие, — посочувствовал он.
— А тебе — мозги, — огрызнулся Цунами.
— Хорошо, допустим, я перешел грань, но диалог еще возможен. Учти это. Никогда раньше я не мстил. Просто честно выполнял свою работу. Охранял государство и его граждан. На этот раз меня «достали» лично. Совсем другое дело.
В ресторане народа было немного. За дальним столиком пили кока-колу сотрудники службы безопасности банка. У высокого окна гуляла компания солидных клиентов, которые время от времени посматривали в сторону Смеяна. Одного из них он знал в лицо. Это был Свят. Именно его деньги крутились в «Крон-банке».
Глава 5
Клиника, принадлежавшая Кире Давыдовой, расположилась в здании бывшего детского сада для детей работников ЦК. Место сказочное. Вокруг лес, соединявший территорию с санаторием «Отрадное», что неподалеку от Митино. Рядом больница от второго управления, облюбованная чиновниками московской мэрии. Прекрасные дороги, дивный воздух и чистые ключевые пруды. Как когда-то большевики с комфортом въехали в барские усадьбы, так и теперь демократы заняли бывшие закрытые цековские здравницы.
Кира продемонстрировала недюжинные деловые качества в пробивании этого места. Раньше, будучи замужем сначала за Алексеем Суровым, международным чиновником МИДа, а потом за Артемом Давыдовым, она считалась мужниной женой. Красивой, холеной светской дамой, способной блистать в обществе и красиво принимать гостей в собственном доме. От ее высшего образования осталось лишь свободное владение несколькими языками, что она удачно использовала, поддерживая контакты с иностранцами еще в доперестроечные времена. Ее любили за легкий беззаботный характер и желание помочь всем во всем. Но при этом относились к ней с легкой долей иронии, как к порхающему роскошному созданию, не касавшемуся своими длинными стройными ногами земных невзгод. В поисках применения своего человеколюбия она вечно моталась по Москве в зеленой «девятке», с сигаретой во рту и рыжей собачкой на коленях. Потом пересела на «БМВ».
Жизнь ее изменилась после того, как приняла решение расстаться с Артемом. Во многом их разрыв ускорила Ариадна Васильевна, имевшая на Артема большое влияние. Подруги были в шоке. Кричали в один голос: «Таких мужей не бросают!» Но она бросила. И осталась, как говорится, «на бобах».
Тут-то и проявились деловые качества Киры. Где она взяла деньги на покупку и оборудование клиники, не знал никто. Склонялись к тому, что Артем через подставных лиц оплатил счета и через дочерний банк финансировал текущие расходы. Кира, рассказывая о своем бизнесе, ни разу не обмолвилась о помощи бывшего мужа. Скорее всего, и он, и она боялись гнева Ариадны Васильевны.
Как бы там ни было, но очень скоро клиника стала популярна среди московского бомонда. Главным врачом Кира пригласила старинного друга — хирурга
Петра Наумовича Чиланзарова, а главным терапевтом — очаровательную Алю Краузе, бросившую ради клиники работу в знаменитом медицинском центре.
Петр Наумович слыл личностью легендарной. Хирургический опыт он приобрел во время ташкентского землетрясения. Потом этот кошмар ему снился многие годы. Внешне же он казался уравновешенным, даже излишне мягким для хирурга человеком. Небольшого роста с солидным животиком и светлым благостным лицом. На мир он смотрел с прищуром и от всех неприятностей отгораживался чувством юмора.
