Васильевна уловила одну тенденцию — почти никто не вспоминал о стремлении сына выиграть тендер по приватизации нефтяной компании «Сибирсо». Об этом как-то умалчивалось. Фамилия Артема упоминалась среди других, не менее достойных. Но ведь ни для кого не было секретом, что именно «Крон-банк» являлся без пяти минут владельцем крупнейшей в стране нефтяной компании.
Следовательно, кому-то было выгодно отводить внимание общественности от этой темы. Об этом Ариадна Васильевна и хотела поговорить с управляющим «Сибирсо» Егором Пантелеймоновичем Вакулой, которого звала ласково — Егоркой.
Вакула был крупным здоровым мужчиной с льняными волосами. Буйные кудри не поддавались никаким укладкам, волнами сбегали на плечи, что делало его похожим не на нефтяного магната, а на участника телевизионных гладиаторских боев. Ходил он, косолапо ставя ноги и балансируя руками, словно боялся потерять равновесие. Эта привычка выработалась в тайге, где, пробираясь сквозь завалы, приходилось хвататься за кустарники. Вакула, прежде чем стать управляющим, провел многие годы в геологических экспедициях. В них пропил голос, поэтому говорил надсадно.
— Что ж, мать, не уберегли Артема? — посочувствовал он, присев на край кровати, отчего она едва не перевернулась.
— На все воля божья и подлость людская. Быдло не прощает тех, кто талантливей, умней, богаче. Отстреливают лучших, остальные превращаются в дерьмо посредством гниения.
— Думаю, его убили не из зависти. Артем стал Артемом не потому, что остальные оказались глупее. Просто он сумел отработать систему взаимоотношений с властью. А это в российском бизнесе — самое главное. Его смерть — ликвидация важнейшего звена в цепочке: деньги — власть — деньги.
— Ты догадываешься, кто стоит за убийством? — насторожилась Ариадна Васильевна. Среди партнеров Артема Егорка был, пожалуй, единственным, кому она доверяла. Вакула обладал крепким крестьянским умом. Попадая в московкие деловые круги, обычно косил под таежного мужичка. Сыпал присказками, отшучивался, щурил глаза и отгонял рукой от себя дым. В общении же с Артемом становился хватким вполне европейским бизнесменом, умеющим просчитывать сложнейшие ситуации. Ариадна Васильевна знала его именно таким.
— Догадываться тут мало. А логика простая. Если правительство перешагнет через «Крон» и завяжется с другим банком, значит, убрали Артема сверху. А ежели торги по «Сибирсо» состоятся и «Крон» не лишится своего привилегированного положения, то шукать следует вокруг.
— А сам ты как думаешь?
— Ничего не думаю. Возможно все.
— На панихиде Суховей был предельно любезен…
— Выстрел в Артема — это удар по нему. Олег Данилович не любит менять условия игры. Сейчас многое зависит от вас.
— Знаю. Несмотря на постоянные боли, я пока полностью контролирую работу банка. Некоторые сопротивляются. Усиков спит и видит стать хотя бы исполняющим обязанности председателя правления.
— А вы?
— Он не мой человек. Мне нужен Петелин.
— О нем никаких известий?
— Если бы его хотели убить, расстреляли бы прямо в палате… — ее прервал телефонный звонок. — Алло?
— Ариадна Васильевна, к вам Кира, — раздался в трубке голос Али.
— Я ни в чем не нуждаюсь, пусть не беспокоится.
— У нее новости о Петелине.
Ариадна Васильевна раздраженно дернула головой. Ей не хотелось прерывать разговор с Вакулой ради очередного бреда бывшей невестки. Но сейчас нельзя было отмахиваться ни от какой информации.
— Пусть зайдет на минуту.
Вакула встал, заслонив собой почти все окно, за которым в лучах утреннего солнца серебрились заснеженные ели.
— Подожду в холле?
— Останься. Ты — свой!
Стремительной походкой в палату вошла Кира. С одного взгляда можно было догадаться, что она находится во взвинченном состоянии.
— Я нашла его! — заявила она с порога, размахивая рукой с дымящейся сигаретой. Увидела Вакулу и осеклась.
— Говори при нем, — приказала Ариадна Васильевна и тоже схватилась за сигарету.
— Примите мои соболезнования, — неуклюже склонился Вакула.
— Какие? Ах, да, — смутилась Кира и, переключив все внимание на свекровь, обрушила на нее поток сведений. — Вчера я ездила к Ядвиге Ясной. Вы слышали о ней. Это уникальная женщина! Она не чета всяким там экстрасенсам, у нее очень высокий круг общения. Можете сами проверить. С ней советуются даже в Кремле. Однажды она…
— Да плевать на однажды! — перебила Ариадна Васильевна. — При чем тут какая-то Ясная?! Ты бы еще по повивальным бабкам побегала. Не ставь меня в дурацкое положение перед Егором Пантелеймоновичем.
Кира развернулась к Вакуле.
— Вы слышали о Ядвиге Ясной?
— Нет. У нас в Сибири таким ворота дегтем мажут.
— Вот, вот, — поддержала Ариадна Васильевна. Кира в изнеможении опустилась в кресло. Ее сдерживало присутствие Вакулы, иначе скандал со свекровью начался бы немедленно. Сил на убеждения в правдивости пророчеств Ядвиги у Киры не осталось. Одетая во все черное, она чем-то напоминала измученную птицу, вынужденную биться об оконное стекло вместо того, чтобы, расправив крылья, взмыть в подсвеченное холодным солнцем небо.
— Давай без истерик, — смилостивилась Ариадна Васильевна, сама в глубине души верившая во всякие мистические прозрения.
— Она указала дом на Арбате, где скрывают Петелина. Я первым делом сообщила Смеяну. Заставила съездить в Кривоарбатский переулок. Мы нашли особняк, о котором говорила Ядвига.
— И что Смеян? — занервничала Ариадна Васильевна.
— Отправил меня домой и приставил охрану. Я всю ночь не спала, думала и теперь не сомневаюсь, что он специально не хочет искать Петелина. Это его рук дело!
— Глупости, — не согласилась старуха.
— Тогда почему он не действует? В любой момент Петелина могут убить или перевезти в другое место!
— А тебе-то что? — напряглась Ариадна Васильевна, почувствовав в интонациях Киры искренность переживаний.
Кира вздрогнула, как будто ее поймали на чем-то недозволенном. Взглянула широко распахнутыми глазами на Вакулу, взывая о помощи.
— Как? Это касается всех!
Вынужденная целыми сутками лежать, Ариадна Васильевна страдала оттого, что не могла предпринимать активных физических действий. Обычно во время нервных разговоров она много жестикулировала, резко вставала, ходила из стороны в сторону, убирала пепельницы, готовила кофе, поправляла одежду. В каждом движении присутствовала агрессия, угнетающе действовавшая на собеседников. Лишенная этого преимущества, она могла только злиться и кричать. Но воспитание не позволяло этого делать. Поэтому, откинувшись на подушки, старуха, глядя в потолок, тихо предупредила:
— Чем дальше ты будешь находиться от Петелина, тем мне будет спокойней. Не хочу ничего предвосхищать, но ты меня знаешь… Я Артему запрещала подпускать тебя к делам банка. А теперь и подавно не суй свой нос!
— Мне уйти?! — выпрямившись в кресле, с вызовом спросила Кира.
