— Не знаю, насколько это нужно самому Смеяну. У него в Москве информаторов больше, чем у твоей колдуньи. Послушай меня — выбрось из головы этого Петелина… а заодно и Ядвигу. Поживи одна, без проблем.
— Я одна жить не умею, — неожиданно для себя призналась Кира и слегка смутилась. В последнее время она много думала о своей неприкаянной жизни. Несмотря на внешний шик, на два завидных замужества, на роман со знаменитостью, она все чаще и чаще ощущала полнейшее одиночество. У нее было все, кроме простого теплого человеческого отношения к ней. Хотелось уютно свернуться калачиком, уткнуться в надежное, преданное ей мужское плечо и забыть обо всем на свете. Но не получалось. Приходилось продолжать жить у всех на виду, играть по чужим правилам, подчиняться массе тусовочных условностей. Тратить здоровье, время и деньги, чтобы выглядеть счастливой, независимой, неприступной… Кира порывисто схватила лежавшего на полу Мальчика и прижала его к себе.
— Мы с ним самые одинокие существа на свете!
— Езжай-ка ты лучше к Ольге в Испанию, — покачал головой Чиланзаров.
— Да что вы все меня спроваживаете!
— Потому что лезешь не в свое дело! Без тебя разберутся! — возмутился Петр Наумович.
Кира уже собралась накричать на него, как в кабинет вошла Аля.
— Охрана сообщила, что к тебе приехал Суров.
— Этого еще не хватало! — взорвался Чиланзаров.
— Скажи, чтобы пропустили! — с вызовом ответила Кира.
— Черт с вами! Хотите превратить клинику в дурдом — превращайте! — Петр Наумович схватил со стола бутылку виски и выкатился из кабинета.
— Ты, действительно, хочешь его видеть? — удивилась Аля.
— Он не отстанет. Здесь с ним проще разговаривать. Не так страшно.
Суров появился, как всегда, с цветами и с обворожительной, ни к чему не обязывающей улыбкой.
— Я уж начал волноваться, не случилось ли с тобой чего. У дома охрана. Телефон не отвечает…
— От тебя охраняют.
— И все-таки меня пропустили, значит, не все потеряно.
— Ты о чем?
— Хочу вернуться к нашему последнему разговору.
— А… прости, но я ничего не помню. Пьяная была.
— Мы с тобой прожили не один год. Ты бывала и не в такой стадии.
— Годы берут свое.
— Не верю. О предложении в сто миллионов забыть невозможно.
— А про убийство Ады?
— Разве с ней что-нибудь случилось? — развел руками Суров. Не в его правилах было отвечать на конкретные вопросы. Дипломатическая практика приучила к постоянному маневрированию. К тому же он не исключал, что кабинет Киры мог прослушиваться службой безопасности банка.
У Киры никогда не хватало терпения доводить разговор с ним до конца. Она начинала раздражаться. У нее не было сил выдерживать словесную эквилибристику бывшего мужа. Поэтому, нервно закурив, она села в кресло, поджав ноги, и заявила:
— Будем считать, что я все помню. Можешь продолжать. Кабинет не прослушивается. Артем не любил тратить деньги на ерунду.
— Отлично! — Суров уселся на диван. Подтянул на коленях брюки, чтобы не мялись, спрятал внутреннюю напряженность за легким прищуром глаз и, соединив растопыренные пальцы, продолжил: — Не будем возвращаться к глупым страхам. Мои знакомые навели справки в адвокатской конторе «Марковичи и сыновья». Завещание хранится там. Его еще никто не запрашивал. А с Ариадной Васильевной все решается намного проще, чем ты думаешь. Сотрудники банка не желают ей подчиняться. У них свой взгляд на политику банка…
— Кого ты имеешь в виду?
— Тех, кого она вызывала сюда.
— Откуда тебе известно?
— Мне многое известно. Поэтому я и трачу время, чтобы объяснить тебе элементарные вещи. Твоя Ада банк не удержит. И если ты хочешь, чтобы с ней ничего не случилось, заяви о правах на наследство.
— Да она никогда с этим не согласится!
Кира привыкла к скандалам с Адой и ненавидела ее всей душой. Но не могла представить себе, как они будут судиться из-за наследства. Зная бешеный напор старухи, ее властность и несгибаемость, готова была заранее признать свое поражение.
— В таком случае ты не оставляешь ей никаких вариантов. От нее избавятся самым простым способом. И ты вынуждена будешь смириться с ситуацией…
— А если я сейчас пойду и все ей расскажу? Суров пожал плечами.
— Иди.
Кира пожалела, что позволила Чиланзарову унести бутылку. Разговор с Суровым был чрезвычайно неприятен. Она никогда не отказывала бывшему мужу в уме, изворотливости и приспособляемости. Считала его советы разумными, хотя редко следовала им. Поражалась его умению переступать через любые обстоятельства, не теряя при этом комфортного состояния духа. И не сомневалась, что Суров возненавидел ее не в тот момент, когда они расстались, а после того, как она вышла замуж за Артема, чем, несомненно, унизила его. Поэтому заверения о том, что он хочет помочь ей, воспринимала не более как блеф. Решив сыграть на ее ненависти к Аде, Суров выпустил из вида моральный аспект. Сам-то он, уяснив для себя выгоду, не задумывался о путях ее получения. Но высказываться по этому поводу Кире не хотелось. После всего, что между ними было, глупо уличать его в подонстве. Поэтому, отведя в сторону глаза, тихо, почти робко произнесла:
— Все это омерзительно.
Отправляясь на встречу с Кирой, Суров и не надеялся на легкую победу. Главный аргумент, безоговорочно действовавший в подобных ситуациях, — деньги, не являлся для Киры убедительным. Не потому, что она их не любила, а потому, что никогда ранее в них не нуждалась. И до сих пор пребывала в наивной уверенности, что смерть Артема никак не отразится на ее финансовом положении.
— Хорошо. Давай закончим этот разговор. Но прошу, объясни мне, на какие деньги ты собираешься жить дальше? Содержать клинику? Менять машины? Мотаться за границу?
— Не на твои, — отрезала Кира.
— Это понятно. Тогда почему ты отказываешься от денег, которые завещал тебе Артем?
— Мы с ним расстались. Вернее, я ушла от него. И никаких прав на это не имею.
— А жить на что будешь?
Разговор перешел в стадию — «тяни-толкай». Кира не выдержала. Соскочив с кресла, она рванулась к дивану и присела на корточки перед Суровым.
— Милый Леша, меня многие считают распиздяйкой, но никто кретинкой. Сто миллионов мне бы очень пригодились. Но, во-первых, их обещаешь ты, а это уже опасно, а во-вторых, хочешь заставить меня переступить через труп Ады и потом еще этим же и шантажировать? Попробуйте только тронуть старуху! Хоть она и стерва, но умереть должна своей смертью.
Суров встал, застегнул пиджак, погладил Киру по голове и миролюбиво согласился.
— Так и будет. Нравится тебе или нет — мы тебя сделаем миллионершей, — и не дожидаясь, пока она поднимется на ноги, стремительно вышел из кабинета.
Глава 20
На Арбате забрезжило позднее зимнее вялое утро. В серой изморози уличные торговцы развешивали свои товары — набивные шали, военные шапки, аляповатые украшения. Одиноко голосили продавщицы мгновенной лотереи, обещая вернуть деньги в случае проигрыша. Открывали двери владельцы многочисленных антикварных магазинчиков, бутиков, букинистических лавок. Зазывалы с ленцой подмигивали редким прохожим, указывая на вход в рестораны. Мартышки, одетые в детские комбинезончики, зябко жались к своим безжалостным хозяевам-фотографам. Одичалые бомжи с видом коллекционеров копались в занесенных снегом мусорных урнах… Все было как обычно. И только
