закурил, смачно высморкался и махнул мятым платком:
— Мечи на стол!
— Солянку будете? — спросил Максим Волохова.
— Ха, с утра соляночка оттягивает — лучше не придумаешь.
— Пожалуй, поем, — кивнул Волохов.
На столе заседаний возникла накрахмаленная вишневая скатерть, а уже на ней закуски: икра черная в серебряной лоханке, бок осетра, салат из крабов, жульен из грибов, соленые огурчики, зелень и запотевший графин с водкой.
Стенькин сунулся было наливать, но остановился, вспомнив, что это полагается делать официанту. Тот с нарочитой медлительностью фаянсовым половником налил из супницы в розовые тарелки солянку, снял салфетку с хлебницы и только после этого наполнил рюмки. От этих приготовлений в потухших глазах Волохова лучиком проскользнул возрождающийся интерес к жизни.
— Черт с ними! Надо жить! — сказал он, поднимая рюмку.
— И жить, и пить, и любить, — поддержал Стенькин.
Они выпили и с жадностью набросились на еду. Официант, видя, что в его услугах больше не нуждаются, незаметно покинул конференц — зал.
— Если бы я был богатым, то был бы очень толстым, ленивым и печальным, — с полным ртом констатировал Стенькин.
— Когда человек становится по — настоящему богатым, первое, о чем он начинает думать, так это о своем здоровье. Врачи предписывают ему кучу диет, и он им следует без всякого удовольствия.
— Слава богу, мне такое не грозит.
— Не рассчитываешь разбогатеть?
— Тут бы последнее не потерять. Ума не приложу, что мне с этим офисом делать?
— Наливай, разберемся.
— Только на тебя надежда, — Стенькин наполнил рюмки. — Как услышал твой голос по телефону, в душе колокольчики затренькали. Подумал — вот оно спасение…
— За это и выпьем! — предложил Волохов.
— Неужто поможешь?
— Пей. Разговор впереди.
После этого разговор на некоторое время затих, уступив звукам чревоугодия и легкому хрустальному звону рюмок. Когда на столе остались лишь пустые тарелки и водка на дне графина, Стенькин потянулся, закурил, кивнул в сторону расчерченного листа ватмана.
— Так что за бизнес? Нужна моя помощь?
— В какой — то мере. Я готов оплачивать твой офис до появления американца. Делай там что хочешь, меня нe интересует. Понял?
— Ясное дело. Не дурак! Что требуется от меня? Волохов указал на ватман:
— Там выведена разгадка убийства Артема Давыдову…
— Да ты что?! — возбудился Стенькин. — Кто ж его убил?
— Какая разница, кто убил! Из этой схемы ясно, кому он мешал и кто его заказал.
— Как же ты это узнал?
— Вычислил. Три дня прикидывал, обдумывал, сопоставлял.
— И кто же?
— А вот это знать не рекомендую. Обладая такой информацией, долго не проживешь.
— Тьфу, тьфу, тьфу… и не рассказывай. Даже смотреть на эту схему не хочу.
— Смотри, не смотри — все равно ничего не поймешь. Не твоего ума дело. А просьба к тебе следующая. У меня в сейфе лежат кое — какие бумаги. Разумеется, секретные. Я попал в рискованную ситуацию, и эти документы являются гарантией того, что меня не тронут. В крайнем случае, вдруг со мной что — нибудь случится, подкинешь их в газеты.
— Все так серьезно? — заволновался Стенькин. Волохов молча кивнул.
— Спасибо, Гена, за доверие.
— Схему тоже спрячешь. И не дай бог кто — нибудь прознает об этом. Убьют, не раздумывая. Соображаешь?
— Для тебя готов. Не дурак же. С офисом не подведи.
— Завтра мой управляющий займется этим. Встань возле дверей, чтобы никто не вошел.
Стенькин сорвался к дверям. Приоткрыв их, выглянул, затем плотно закрыл и довольно прошептал:
— Никого.
Выждав несколько минут, Волохов встал на стул. Оказавшись на уровне висящих часов, отвел их от стены в сторону. За часами скрывалась дверца сейфа. Набрал код, открыл сейф, достал оттуда тонкую кожаную папку с медными уголками. Захлопнул дверцу, вернул часы на место и спрыгнул со стула. Затем сложил вчетверо лист ватмана, спрятал его в ту же папку и протянул Стенькину.
— Прячь. И береги пуще собственной жизни.
Папка исчезла в недрах кожаной сумки. Стенькин, проверив замки, повертел ее, желая убедиться, что нигде нет прорех и дыр.
— Надега. Только дай знать, и «Московские новости» моментально напечатают. Без всякой утечки информации.
— Надеюсь, — кивнул Волохов и устало опустился на стул. После того, как папка перекочевала к Стенькину, тело налилось тяжестью, словно он проделал долгий тяжелый путь. В душе возникла апатия. Вялым жестом налил себе водку, выпил, не закусывая, безразлично взглянул на Стенькина.
— Что? Сердце?! — забеспокоился тот.
— Хуже… Пустота. Какое — то нехорошее предчувствие. Слишком запутались отношения. Нехорошо это.
— Да брось! Ерунда! Сейчас у всех так. Утешения Стенькина казались еще тошнотворней собственных мыслей. Волохов махнул рукой.
— Иди.
Стенькин нырнул в дубленку, натянул шапку с болтавшимися ушами и повесил сумку на плечо.
— Так не забудь про офис.
— Иди.
Закрыв за собой дверь конференц — зала, Стенькин столкнулся с официантом, жестом предложившим следовать за ним. Они вошли в кастелянскую комнату, где на стеллажах лежали чистые скатерти и салфетки. Стенькин, порывшись в сумке, достал пистолет и положил его на стол
— Заряжен? — спросил официант.
— Полная обойма. Начнешь ровно через час. Давай сверим время. Ровно в три я устрою легкое ДТП. Смотри, не начни раньше, иначе смажешь мое алиби.
— Не бзди, — проворчал тот. — Где деньги?
Стенькин, достав из сумки пухлую пачку долларов, перехваченную резинкой, бросил на стол, вслед за ней появился загранпаспорт с вложенным в него билетом «Аэрофлота».
— Рейс в Прагу в восемнадцать десять. Не опоздай. В противном случае, никаких гарантий.
Официант принялся пересчитывать деньги.
— Максим… — пристыдил его Стенькин, — у нас не обсчитывают.
— Ладно, — нехотя согласился тот.
Они вышли из комнаты, стараясь не шуметь, молча прошли по вестибюлю, пожали друг другу руки, и Стенькин вышел на улицу.
Дождавшись, когда часы в конференц — зале пробьют три раза, Максим взял пистолет, набросил на него белую крахмальную салфетку и открыл дверь. Волохов сидел с закрытыми глазами, пребывая в глубокой задумчивости. Он то ли не услышал шаги официанта, то ли не отреагировал.
Не теряя времени, Максим подошел к столу с остатками трапезы. Волохов не шелохнулся.
— Банщик, ты спишь? — тихо спросил официант.
Волохов приоткрыл глаза, и тут прозвучал выстрел. Пуля попала ему прямо в переносицу. Голова глухо
