пристально посмотрела в глаза Криспину, чтобы подчеркнуть важность своих слов. — Мы верим, что вы сделаете правильные выводы из нашего разговора, лорд Сандал.
— Я вас понял, — мрачно отозвался Криспин. Королева еще раз внимательно посмотрела на него, затем трижды стукнула ароматическим шариком в крышу экипажа, после чего тот остановился.
— Всего доброго, лорд Сандал, — сказала она Криспину. — Мы свяжемся с вами через две недели. И постарайтесь сделать так, чтобы мы не услышали о вас прежде.
Криспин вышел из экипажа и провожал его взглядом, пока тот не превратился в крохотную точку на горизонте. В мозгу у него не переставая стучали слова «четырнадцать дней», повторяясь на разные лады. Четырнадцать дней на то, чтобы спасти свою репутацию. Четырнадцать дней на то, чтобы понять, кто захотел уничтожить Феникса и почему. Четырнадцать дней на то, чтобы отвести смертельную угрозу. Или четырнадцать дней до казни.
Криспин Фоскари, граф Сандал, любил, когда ему бросают вызов. Но теперь он не улыбался.
Глава 1
— Вы знаете, что у вас ус отклеился? — прошептал голос в самое ухо Софи Чампьон.
Неделя оказалась очень плохой для Софи. Пришлось уволить двух слуг. Пчеловод вдруг стал слышать голоса, в частности голос пчелиной матки, грозившейся покинуть улей вместе со всем роем. Софи была вынуждена вытерпеть два бала подряд, демонстрируя новые фасоны платьев от Октавии. Это привело к тому, что она получила еще три предложения руки и сердца. Но главное — ее крестный, лорд Гросгрейн, погиб при таинственных обстоятельствах, упав с лошади. В довершение ко всему верхняя губа у Софи онемела, а кончик носа нестерпимо зудел, так как она двое суток проходила в шикарных наклеенных усах, стремясь проникнуть в «Единорог» — самое закрытое игорное заведение Лондона, куда доступ был открыт только мужчинам, — чтобы выследить единственного человека, который обладал сведениями об истинной причине смерти ее крестного. Попытки Софи не вызывать подозрений привели к тому, что она оставила кругленькую сумму у стола, где играли в кости. И вот теперь — хотя тон, которым было сделано это замечание, не вполне был ей понятен — какой-то тип угрожал ей разоблачением.
Софи поднесла с губам стаканчик с костями, делая вид, что нашептывает заклинание на удачу кубикам из слоновой кости, после чего решительно выкатила их на стол. Не дожидаясь, пока крупье сообщит о ее очередном проигрыше, она выложила серебряную монету на зеленое сукно и повернулась к тому, кто с ней заговорил.
— Дон Альфонсо дель Форест эль-Кармен, дворянин из Севильи, благодарит вас за интерес, проявленный к его усам, сеньор, и просит больше не беспокоиться на этот счет, — сказала она по-испански, старательно следя за произношением.
— Отлично сработано. — Человек ответил на ее учтивый поклон еле заметным кивком и улыбнулся. — Полагаю, что, шепча над костями, вы незаметно приклеили ус. А произношение, к слову сказать, у вас отвратительное. — С этими словами он небрежно выкатил кости на стол, не глядя забрал выигрыш и кивком предложил ей отойти в сторону, где было не так многолюдно.
Софи пришла в ярость. Во-первых, потому что не привыкла следовать за мужчинами, а во-вторых, потому что потратила много часов на тренировку произношения и считала его вполне приемлемым. Когда они оказались в углу, Софи вытянулась во весь рост, что, к ее досаде, не помогло ей взглянуть в глаза противника на равных, и сказала:
— Дон Альфонсо дель Кармен эль-Форест…
— …дель Форест эль-Кармен, — сочувственно поправил ее собеседник.
— …не станет стоять здесь и выслушивать ваши оскорбления, сеньор. — Софи горделиво запрокинула голову и с яростью взглянула на него.
Ее эмоциональный порыв разбился о спокойный взгляд серебристо-голубых глаз. С минуту он молча изучал ее лицо, после чего тихо и с некоторой угрозой в голосе поинтересовался:
— Может быть, дон Альфонсо захочет выслушать сообщение от его друга Ричарда Тоттла?
Он отметил про себя, что она очень хороша в этой роли, и готов был поинтересоваться, у кого она училась — у Кордова или фон Краммена, но она, подавив мгновенное удивление, уже обрела внешнее спокойствие.
Тем не менее сердце Софи билось часто и глухо. Именно этого вопроса она и ждала. Она так волновалась, что забыла и о своей ярости, и о правильном произношении:
— Сообщение от Ричарда Тоттла? И какое же?
— Он хочет с вами снова встретиться, — отозвался человек. Это было чертовски здорово и чертовски опасно!
— Снова? — шепотом переспросила она.
— Да, снова. И прямо сейчас.
— И по какому же поводу он хочет меня так срочно увидеть? — как можно более равнодушно поинтересовалась она.
— Я всего лишь посыльный, дон Альфонсо, — ответил незнакомец, с легким оттенком иронии произнося ее фальшивое имя. — Наверное, по тому же поводу, по которому вы встречались в последний раз.
— В таком случае, боюсь, не смогу сопровождать вас. Наш разговор закончен, сеньор. — Софи сделала попытку отвернуться от собеседника, но тот крепко ухватил ее за локоть.
— Боюсь, что вы ошибаетесь. Если, конечно, вы не хотите, чтобы я во всеуслышание заявил, что дон Альфонсо — женщина. — Теперь ни в голосе, ни во взгляде человека не было угрозы, но она таилась в его словах. Софи слишком хорошо знала, что по последним законам переодевание в мужскую одежду приравнивалось к измене и грозило казнью через повешение. Тем временем ее собеседник продолжил шепотом: — Или что он нечестно играет, используя налитые свинцом кости.
На мгновение от хладнокровия Софи не осталось и следа, и ее глаза стали огромными и круглыми от ужаса. Откуда, черт побери, он знает про кости? Она была уверена, что никто ничего не заподозрит. Кому бы могло прийти в голову, что кто-то станет использовать кости, специально залитые свинцом, чтобы приносить не выигрыш, а проигрыш?
— Должен заметить, что кости действительно сделаны гениально, — похвалил ее незнакомец. — Возможно, именно они позволили вам остаться нераскрытой до сих пор, потому что мало кто обращает внимание на проигравших. Никто не станет подозревать такого человека, поскольку всех больше занимают те, кто выигрывает.
Именно так. На это и рассчитывала Софи. Ее изобретение прекрасно работало в течение двух дней и позволило ей беспрепятственно слоняться по клубу, не вызывая подозрений и ожидая появления Ричарда Тоттла, как вдруг…
— Да, все шло отлично до вашего появления, — рассеянно вымолвила она вслух. Софи впервые внимательно посмотрела на собеседника, чье лицо до сих пор расплывалось в полумраке. Он казался самым высоким в зале, хотя при этом его нельзя было назвать долговязым. Напротив, она заметила, как хорошо он сложен, скользнув взглядом по его фигуре от широких плеч вниз, до…
Он дьявольски хорош. Господи, о чем она думает? Софи Чампьон не из тех, кто ласкает влюбленным взглядом мужчин. Особенно таких, которые лгут и угрожают, чтобы вынудить женщину последовать за собой. А уж тем более тех, кто критикует ее испанское произношение. Да и вообще любых мужчин. Раньше с ней такого никогда не бывало. Паста, которую изобрела Октавия для того, чтобы приклеить усы, раздражала ее уже несколько дней, но она не предполагала, что эти ощущения помешают ей трезво рассуждать. Иного объяснения своему легкомысленному поведению Софи придумать не могла.
— Сеньор, здраво оценив свои шансы…
— Да, я заметил, что вы их оценили, — перебил ее незнакомец, делая акцент на последнем слове.
— …я склоняюсь к тому, чтобы принять повторное приглашение Ричарда Тоттла.
Он кивнул и повлек ее за собой вниз по лестнице к массивной дубовой двери, с любопытством наблюдая, как она секунду помедлила у порога, затем глубоко вдохнула и, решительно повернув ручку двери, вошла внутрь.
Сначала Софи показалось, что виной всему глубокий вдох и реакция на клей, на котором держались усы, но через минуту она уже не сомневалась, что ее ощущения реальны. И смертоносны.
Она стала задыхаться в курительной клуба «Единорог», устланной бордовым турецким ковром, с
