один и не два выводка хладнокровных торговцев появились на свет. Приятно было слышать звук своих собственных шагов — тяжелые удары твердой подошвы сапог, а не мягкие шлепки босых ступней, как во сне. Один только этот звук возвращал сознанию веру в реальность, а мне это очень требовалось после произошедших недавно событий.
Слишком много на меня свалилось за последнее время. Я и рад, и не рад этому, если бы не моя стальная воля, давно бы уже стал почетным членом клуба сумасшедших.
Я шел по унылой улице, с обеих сторон закованной в камень стен без единого деревца или кустика, даже вездесущая трава не смела пробить каменную кожу дороги. Наши умельцы маги хорошенько постарались, чтобы вытравить опасную зелень из всех мало-мальски значимых районов города. Кто может знать, сегодня этот одуванчик желтым пятнышком украшает дорогу, а завтра он вполне может отрастить несколько особо ядовитых шипов, поджидающих нежных ног горожан. Так что приходилось терпеть этот унылый пейзаж, абсолютно безлюдный и безжизненный. С другой стороны в окружающем скрывалось своеобразное очарование — суровая непобедимость камня и укрощенная природа. Прекрасные декорации для моего обиталища, зря я так недовольно отозвался об окружающем меня камне. Как хорошо, что я передумал селиться в Печном районе, с его мрачными темными фабриками и мастерскими, паровыми трубами и котлами на каждом перекрестке. Не для меня это все же, пусть я и мастер-механист.
И если бы я не изменил тогда свое решение, я бы никогда не познакомился с этой женщиной.
Я стоял около украшенных вензелями и гербовыми символами высоких врат. Да, это были именно Врата, через которое не зазорно было бы проследовать всему свету нашему обществу на какой-нибудь раут. К счастью, я не был ни первым человеком города, ни каким-нибудь богачом из знати, я мог проследовать на территорию особняка через дверь рядом с вратами. Если только мой дар красноречия сможет растопить лед разума двух стражей, которые замерли по ту сторону ограды. В крайнем случае, я всегда смогу применить универсальный ключ к любой проблеме — силу. Но использовать это средство при дружественном визите было бы несколько… неприлично.
Впрочем, все разрешилось достаточно быстро и без лишнего кровопускания, я назвал свое имя и потребовал аудиенции. Меня почти сразу и пропустили, оказалось, что леди Вейнтас любезно внесла мое имя в свой малюсенький список людей, которым дозволялось беспокоить ее в любое угодное ей время. Можно было гордиться оказанной честью, если бы эта честь для меня что-нибудь значила. У меня самого был такой же малюсенький список, и имя Асани в нем тоже значилось, мы были равны в своем высокомерии.
Под небольшим конвоем в десять человек, не считая парочки зубастых псов, меня проводили до входа в особняк, на крыльце которого стоял Джеронимо — почтальон, вооруженный двумя длинными клинками и убийственным взглядом. Я мысленно пожелал ему всяких гадостей, чтобы он не расслаблялся и осведомился, могу ли я проследовать далее. Уверен, что этот вопрос его удивил. Я не стал развивать свои мысли и проследовал в дом, внутреннее убранство которого могло поразить любого своей изысканностью и роскошью. Настоящее искусство — показать свое богатство не вызывая зависти или иных темных чувств у гостя!
И естественно ничего похожего с тем сновидческим бредом.
На стенах замерли картины, на полу распластались ковры, диваны и кресла надежно утвердились в каждом удобном им углу. Вазы, шкафы, портьеры, охранники чего тут только не было, я находился словно в музее, и мраморный пол только усиливал это впечатление. И все это великолепие было выражено в легких светлых тонах, создавалось впечатление невесомости окружающего пространства.
Неудивительно, что мечты Асани не могли зацепиться за подобное убранство, не сомневаюсь, она бы свой дом заполнила всевозможным полезным хламом до самого чердака. Наверное, подобную красоту тут навел папа моей хладнокровной подруги, и его незримый дух до сих пор восседал на троне этого замка. Вот почему наглая Асани не решилась тут все кардинально изменить, готов поспорить, ее лет пять должны были мучить кошмары только из-за того, что она передвинула вон ту вазу.
— Как вас подать?
Я вздрогнул. Дворецкий или кто тут за него, невнятного вида пожилой мужчина, внезапно объявился рядом со мной.
— Я тебе, что бокал вина? — негодуя, произнес я. — Зови сюда хозяйку или я начну лапать тут служанок.
— Будет немедленно исполнено, гражданин Феррат.
Это точно шутка Змеи, кто бы еще мог надоумить этого олуха так приветствовать уважаемых гостей. Маловероятно, что неуважаемые гости к Асани захаживали, по крайней мере, через главный вход. И зная любовь к не самым аппетитным шуткам, я готов был побиться об заклад, что этот дворецкий мог одной рукой согнуть подкову. Служанок, что удивительно в ближайшем пространстве не наблюдалось, врут сплетни, врут! Пришлось без помощи обитателей дома пройти в гостиную таких размеров, что весь первый этаж моего обиталища мог бы поместиться в этом зале, да еще бы место осталось для камина с двумя подсвечниками. Я топал по мраморному полу, периодически морщась от навязчивых воспоминаний. Уверен, что Асани ненавидит эту часть своего дома даже больше, чем почившего папочку.
О, да тут еще развесили картины, на которых были изображены все величайшие отпрыски семьи Асани. До чего же унылые рожи. Все банкиры, ростовщики и богатые торговцы какие-то унылые, лишенные жизни. Я давно это отметил, неудивительно, что Асани так угнетала эта обстановка, не хотела она топить свою природную непоседливость и свободолюбие в сундук с золотом? Я ее понимаю, но она оказалась заложником чужих желаний, ей не удаться пробить ледяную стены состоящую из этих укоряющих взглядов с картин великих предков. Если конечно ей никто не поможет, например, развеселый и разудалый кузнец, а точнее — я.
Ирония в том, что я находился в точно таком же положении, как и Асани. Вот только это был мой личный выбор и, да, я доволен этим выбором! Редкий случай, когда желания человека совпали с реальным положением вещей. Жаль не знаю, как я этого добился, подсказал бы Змеюшке… а вот, кстати, и она.
— Привет, — не оборачиваясь, произнес я.
Женщина у меня за спиной остановилась, удивленная тем, что я сумел почувствовать, как она подкрадывается ко мне. Если бы она спросила, как я это сделал, я бы сказал, что увидел ее отражение в глазах… 'Иеремия Аквилон Третий'… надпись под картиной такая неразборчивая, что я не рискну утверждать в правильности своего прочтения. Да и семейное имя у Асани не Аквилон, неужели некая прабабка этой веселой семейки порезвилась на шелковых кроватях с разорившимся аристократиком. Титул то всем хочется купить как можно дешевле.
— Привет, ты меня удивил.
Да, удивление Асани можно было потрогать руками, так явственно оно ощущалось, словно было соткано из лунных лучей.
— Чем же я могу удивить столь многоопытную особу?
— Прекрати!
— Что-то ты не в духе, я помешал?
— Нет, просто… я не в духе! Могу я быть не в духе?!
— Можешь, ты все можешь, только не забывай, что я могу и ответить.
Я игриво подмигнул, это возымело действие, она постаралась взять себя в руки. Впрочем, мне показалось или Асани не была разозлена, скорее она была… не в своей тарелке… словно ей выбили почву из-под ног. Даже могу сказать, кто виноват в этом ее состоянии, именно по этой причине я не смел злиться на соседку.
— Так что случилось? Расскажи доброму дяде, он все поймет и не будет смеяться!
— Очень надо! — она фыркнула и высокомерно вздернула свой нос. Потом сменила праведный гнев на милость: — Раз пришел, придется тебя кормить, ты в гости просто так не ходишь…
— По правде сказать, я просто так пришел, без особой на то причины.
Я пожал плечами и задумчиво поскреб между ушей. Прикосновения к гладкой коже черепа помогали сосредоточиться. Боюсь, я втайне страшился того, что мои неосторожные действия могли вызвать необратимые, даже фатальные перемены в душе Асани. И я маскировал свой страх даже от самого себя. К счастью, не смотря на легкую растерянность, Асани оставалась сама самой и не пыталась меня соблазнить или начать проповедовать.
