повсеместной справедливости, о царстве равенства и братства, вспомни о том, с какой самоотверженностью люди проливали кровь, воюя друг с другом за идеалы и принципы, воспринятые ими по-разному… Где все они? И как мы к ним и их светлым порывам теперь относимся? В лучшем случае — с постыдным равнодушием. В худшем — с иронией и насмешкой. С издевкой. 'Василий Иванович, к вам генерал Синехуев!' — 'Сколько раз тебе, Петька, говорить, что фамилия Блюхер не переводится!' И это о легендарном герое гражданской войны Чапаеве! Что же болтаем о других? Такой участи, оказывается, заслуживают все колоссы и титаны. Напротив, с признательностью, с любовью и почтением мы вспоминаем тех, кто не заблуждался на человеческий счет, смотрел вокруг равнодушными и холодными глазами цинизма… Потому что порывы приходят и уходят, а здравый смысл остается. И торжествует всегда.
— Кто были первые дураки? — продолжал он. — Те, кто поверил революционным лозунгам и бредням и отряхнул прах прежних отношений со своих ног и рук. Умненькие же знали, что ничто в человеческих взаимоотношениях не меняется ни при каких условиях, что других связей кроме тех, которые даны от природы и существовали всегда и во все времена и эпохи, между двуногими просто не существует. Корысть и любовь, страх и выгода, подчинение и власть — вот вечные оселки, вдоль них и располагаются конфликты или единение. Хитро поглядывая на дурачков, эти умненькие сохранили в якобы новой, а на деле лишь овеянной революционной поземкой действительности и принципы радения родным человечкам, и институты пропихивания на тепленькие местечки своих ставленников, и обмен взятками… Пока дураки ниспровергали, умные сберегали. И отстояли первозданность неколебимой.
Вспомните частный параграф этого общего широкоохватного положения: не спешите рвать с прежними женами, мужьями, любовниками, любовницами.
Вывод. В жизни за все приходится платить. САМУЮ ВЫСОКУЮ ЦЕНУ ИМЕЕТ ГЛУПОСТЬ.
В какой-то момент мне показалось, что я постиг премудрость, которую тут же и выпалил:
— Поседний дурак — это тот, кто отдает последнее!
Но я, как всегда, оказался неправ.
— Дурак тот, кто последнего не отдает! — изрек мой друг. — Потому что тогда исчезает стимул добывать и зарабатывать новое… Надо, надо избавляться ото всего, что имеешь. Иначе как со своим скарбом пролезешь в игольное ушко?
Корабль нашей избирательной шел на дно. Не помогло даже то, что Маркофьев, бия себя в грудь, кричал с трибуны:
— Братья и сестры! Я все для вас сделаю!
Это уже никого не трогало.
Маркофьев метался между штаб-квартирами ведущих партий, моля о помощи и поддержке.
Он все еще надеялся…
До выборов оставалось два дня, когда мой друг получил с фельдъегерем послание, в котором ему предписывалось явиться в подвальное помещение одного из складских терминалов близ аэропорта Быково. Туда мы немедленно и помчались. (За баранку маркофьевского 'Оппеля' сел я). Приехав, спустились в темное жерло и, когда вошли в большой зал, Маркофьев побледнел.
— Очная ставка, — пробормотал он. — Я должен был предвидеть. Они все здесь собрались…
За овальным столом, уставленным бутылками минеральной, сидели мордатый левак-гольфист с группой своих помощников-аграриев и правые покровители мелкого бизнеса, молодцы в черной форме и толстяк с длинными пейсами… А также диссиденты, независимые депутаты и муфтий. По обе стороны от него — вор в законе и милицейской форме и начальник правоохранительных органов, опутанный золотыми цепями.
— Значит, страну спасет общее равенство? — ехидно спросил лидер коммунистов.
— Или то, что она пойдет по пути реформ? — уточнили правые.
— Продовольствие, в том числе кур, будем производить сами или закупать за рубежом? — ухмыльнулся один из аграриев.
— Диктатура — вот панацея от всех бед? — подбросил диссидент.
— Я не знал, что вы все между собой общаетесь! — воскликнул Маркофьев.
Муфтий и раввин дружно и осуждающе качали головами.
А криминальный авторитет и главный милиционер одновременно, синхронно свернули косячки и закурили
— Минздрав же предупреждает… — только и мог пробормотать я.
НИКОГДА НЕ СПЕШИТЕ ПРИМКНУТЬ К КАКОЙ-ЛИБО СТОРОНЕ, ДАЖЕ ЕСЛИ ЕЕ ПРАВОТА ИЛИ СИЛА КАЖУТСЯ ОЧЕВИДНЫМИ И БЕССПОРНЫМИ. НЕ ТОРОПИТЕСЬ. ПОДУМАЙТЕ. ВЗВЕСЬТЕ. И ВЫ УВИДИТЕ НЕКОТОРУЮ ПРАВОТУ СТОРОНЫ ПРОТИВОПОЛОЖНОЙ.
Так зачем к кому-то примыкать? Будьте сам по себе.
Грозный же закусил удила и накануне выборов предпринял козырной ход — очередной раз засветился на телеэкране, приняв участие в жюри популярной передачи 'Киски-шоу'. Глядя, как он кормит с ладони сиамского кота и умильно при этом улыбается, нельзя было не спрогнозировать: его рейтинг подскочит на десятки процентов.
Так и вышло.
Позже я недоумевал:
— За кого голосуют люди? Разве не понимают, что серьезный человек, которому есть чем заняться, просто не пойдет тратить драгоценное время на сидение в глупой передачке?
Маркофьев заметил:
— Да, когда низколобый дремучий субъект заявляет: 'Есть некоторые подвижки и деле просвещения, интеллектуализма и продвижения по пути прогресса', это впечатляет…
Выборы Маркофьев проиграл с треском.
Не помогло даже секретное оружие, которое Маркофьев приберегал до поры. Договорившись с председателем избиркома, он приплюсовал к числу проголосовавших за Грозного — список фамилий 'мертвых душ', раздобытый у пограничника в аэропорту. Результаты голосования после этого должны были признать недействительными.
Но Грозный был парень не промах. И опротестовал подобное ухищрение. Поскольку те же лица значились проголосовавшими за Маркофьева.
Контрольный вопрос. Как (с точки зрения эффективности) использовались 'мертвые души' во времена Гоголя и как они используются теперь?
Я узнал о поражении, когда в мой служебный кабинет ворвалась, сверкая глазами, Вероника и закричала:
— Как вы смели продуть!
