например, спрашивают: почему лучше жить в долг — чем на зарплату или другие честно заработанные крохи? Спрашивают, как понять выражение: 'Сеть долгов удержит вас на поверхности, а то и подбросит, словно батут, вверх, в самые высшие слои общества'? Надо разъяснить читателям туманные пассажи. Записывай. — Маркофьев пододвигал мне блокнот и начинал диктовать. — Ну, во-первых, понятно, что в долг у разных людей вы всегда возьмете больше, чем заработаете сами. Это даже не обсуждается. А приятнее и привольнее жить с размахом, чем жаться и считать копейки. Во-вторых, мудрость жизни заключается в том, чтобы быть всем должным. Тогда заимодавцы будут тебя любить не только потому, что ты беднее, нет, они станут тебя оберегать, заботиться о тебе, холить, поддерживать и помогать — лишь бы ты начал, хотя бы по частям, гасить задолженность. Они будут счастливы, если твои дела пойдут на лад и вот уж не испытают зависти (по крайней мере на первых порах) к твоим доходам. Тебе простят попрошайничество и клянчанье, мелкие и крупные подлоги, откровенное воровство. Только хоть что-нибудь верни! Ненаглядный ты наш!
Множа долги, он, по его словам, обеспечивал себе безоблачное и счастливое будущее.
В подтверждение данной мысли приведем пример слаборазвитых стран. Какие суммы они берут в долг у экономически могучих держав? И никогда ничего не возвращают!
Их кто-то за это наказывает? Порицает? Осуждает? Вовсе нет! За чужой счет они живут припеваючи!
* НЕВОЗВРАЩЕНИЕ ДОЛГОВ ДАВНО СТАЛО НОРМОЙ — И МЕЖДУНАРОДНОЙ ЖИЗНИ ТОЖЕ.
Пусть кто-то попробует напомнить вам о долге или сделать замечание… Пусть попробует… И вы тогда так ему ответите!
Ну, а если не отдают финансовые долги, какая речь может идти об исполнении долгов нравственных, то есть вообще эфемерных?
Он, как всегда, был прав. Но я-то, я-то — для чего конспектировал его мысли и вплетал их в книгу — на планете, где вырубают деревья? Зачем создавать книги на планете, которая обречена? Об этом я напряженно думал бессонными ночами. И считал то убывающие стада слонов, то отары обреченных на поголовное заклание баранов. Что отнюдь не помогало уснуть.
Маркофьев же не уставал (он вообще не уставал) растолковывать, почему я должен продолжать делать то, что делаю:
— Есть две философии. Первая: когда бумажник полон, и вторая: когда он пуст или в нем осталось чуть-чуть. В первом случае ты швыряешься деньгами, во втором — осмотрителен и экономен. — Вздыхая, он заключал. — Ты в долгу как в шелку. В том числе и передо мной. Вот и выполняй прямые обязанности!
Не все гости, которые наведывались в имение и кого он обласкивал, давали ему в долг. На этот счет у него тоже было обоснование:
— Существует закон пресыщения. Когда уже ничего не надо и ничего не хочется. Все неинтересно. Эти, зажравшиеся…
С горечью он говорил:
— На Западе и в Америке 'по дружбе' означает, что я приду к тебе, своему другу, за услугой и заплачу за эту услугу сполна, чтобы поддержать тебя. В России 'по дружбе' означает, что я обращаюсь за бесплатной помощью, да еще приведу с собой кучу халявщиков, которые на дармовщинку тоже попользуются подвернувшейся возможностью. Не слишком ли быстро эти гребанные иностранцы усвоили и переняли наши правила?
Но он верил:
— Европейцам не устоять! — И призывал. — Посмотри на их дома! Те домики, которые возводим на загородных участках мы, по их параметрам подпадают под категорию замков. Их министры, ты не поверишь, ездят на трамвае… (Хотя у них есть личный и служебный транспорт). Уж не хотят ли они показать, что берегут государственные, то есть народные деньги? Кто, если он не дурак, будет экономить государственные деньги? При таком отношении к жизни им против нас не выстоять!
— Они противные, — констатировал он.
Мы собирались на обед к нашему соседу, немецкому миллионеру.
— Распорядок дня таков, — объявил Маркофьев. — Прогулка, теннис, обед, затем в гости к колбаснику…
Я счел возможным поправить друга:
— Один пункт можно исключить. Мы же приглашены на обед. Так что вряд ли стоит трапезничать еще и дома.
Маркофьев сверкнул глазами.
— Пообедаем дома! И притом как можно плотнее! А уж потом отправимся к Фрицу… Или Гансу… Как его там? — Видя мое изумление, он спросил. — Ты что, никогда не обедал у миллионеров?
На обед у этого богатея нам и точно дали по плошке супа, сваренного из пакетика, сосиску и маленькую бутылочку пива.
— Сам небось натрескался щей на кухне, — ворчал Маркофьев, глядя на хозяина. — А нас голодом морит… Все они такие… Жлобяры… — И изрек. — Запомни: если за границей тебя приглашают на чай, можешь быть уверен, что подадут только чай. Если на обед — обедай дома!
— В чем отличие нашей русской трапезы от их заграничной? — рассуждал Маркофьев. — Мы пьем перед обедом рюмку водки и закусываем соленым огурцом — чтобы возбудить аппетит. А они — устраивают какую-то хрень — аперитив… Предлагают рюмку какого-нибудь сладкого вина — хереса или шампанского, несоленые орешки или печеньице… Для чего? Они же все делают, чтоб убить аппетит. Чтоб гости поменьше съели. Трапеза их начинается с закуски, которая опять-таки служит той же цели — снижению желания насытиться. Какая-нибудь жирная гусиная печенка, вот что они прежде всего подают…
— Ихний фуршет не годится для русской жизни, — метал громы и молнии он. — Какие беседы о возвышенном и вечном, о делах и случаях, если на столе угощение и выпивка? Это они в Европе и Америке могут непринужденно болтать за бокалом вина и тарталеткой, а у нас — исторически и генетически: надо скорей набить брюхо, пока не отобрали… А уж потом — расслабляться. Россия — страна не созданная для фуршетов.
И еще он говорил:
— Если бы человеку все доставалось даром, как на фуршете, представляешь, в какое чудовищное существо он бы превратился! Когда поят и кормят на халяву — он ест от пуза, заталкивая в себя как можно больше! Не может остановиться от жадности. И пьет в три горла. И при этом не расходует энергию! Но поскольку даром ничего в жизни не дается, и любой фуршет каждым участником оплачен заранее — услугами, отношениями, зависимостью, деньгами — то можно не опасаться, что люди чрезмерно разжиреют. Нет, силы уходят на выживание, на борьбу. Из скупости многие отказывают себе не только в лишнем куске, но и в самом необходимом — вот и пребывают в прекрасной спортивной форме.
Гостей из России он воспитывал:
