дискомфорт в восприятии неготовой, незавершенной вещи побуждает к мышлению и удерживает на определенном уровне активации (там же, с. 15). И опять мы имеем дело с тягой к завершению гештальта. Чувство возможности завершения геш- тальта движет человеком и заставляет его закончить ситуацию, решить ее. Мало того, предвкушение гештальта делает эту работу волнующей, эмоционально положительно окрашенной, несмотря на предельные затраты. Мало того, даже сильные негативные эмоции в проблемной ситуации могут приводить к предельной активации всех схем поведения и мышления. Понятно, что есть некие индивидуальные пределы в активизации решений. На ка- ком-то уровне активизации может появиться 'уклоняющееся мышление' (фантазии, капсулирование, уход в незначимую детализацию и т. д.), даже просто отказ от решения проблемы. Чрезмерная эмоциональность, как положительно, так и отрицательно окрашенная, снижает качество исполнения. Например, негативное проявление положительных эмоций может сказаться в том, что, по мере приближения к цели, сильные положительные переживания приводят к ослаблению внимания и поверхностному мышлению. Л.И.Божович, Л.С.Славина и Т.В.Ендовицкая [13] показали, что при альтернативном поведении интеллектуальная работа, взвешивание 'за' и 'против' либо полностью может блокироваться сильным мотивом, либо процессы рассуждения будут непосредственно направлены на поддержку более сильного мотива.
Практика и теория социально-психологических исследований оперирует не проблемной ситуацией, а конфликтом.
В рамках теории ролей [81] источниками конфликтов рассматриваются: 1) несовместимость полученной инструкции о совершении определенного действия с уверенностью человека в том, что реально выполняемое действие противоречит инструкции; 2) противоречие и несогласованность информации, получаемой от разных членов организации; 3) несовместимость ролей, исполняемых на работе и в частной жизни; 4) реальная угроза моральным ценностям и невозможность удовлетворения основных потребностей человека в результате выполнения определенной работы.
Н.В.Гришина [68] определяет конфликты в производственной сфере, во-первых, как реакции на препятствие к достижению целей совместной деятельности, на поведение участников взаимодействия, если оно не соответствует ожиданиям, и, во-вторых, как реакции, возникающие вследствие несовместимости индивидуальных особенностей (характера, культурных и духовных ценностей, установок и т. д.). Конфликтные ситуации сопровождаются сильными эмоциональными переживаниями, ухудшением отношений с окружающими. Но Н.В.Гришина одновременно указывает и на положительные функции конфликта, в частности они 'помогают решать многие наболевшие вопросы производства и даже способствуют оздоровлению общей атмосферы в коллективе'.
На позитивные функции конфликта обращают внимание также Ф.М.Бородкин и Н.М.Коряк [14] в своих исследованиях феноменов в социальных организациях. Несмотря на то, что конфликт — крайнее, радикальное, хирургическое средство, он, все же, во-первых, помогает диагностировать узкие места в организации и личности, во-вторых, он вызывает острую перестройку структуры взаимодействия между различными звеньями организации и элементами жизненного опыта личности. Однако при определенной степени выраженности конфликта наблюдается и отрицательная его роль в организациях: усиливается враждебность человека к своему окружению, ухудшается самочувствие, настроение. Прок-кание конфликта связано с большими моральными и психологическими издержками.
Г.-Д.Шмидт [92] исследовал так называемые позиционные конфликты, которые вызываются динамикой развития и общим объемом позиционных нагрузок личности. Для каждого человека существует определенный оптимум в количестве выполняемых им социальных ролей. Выше данного оптимума личность начинает испытывать ролевую перегрузку и неэффективно исполняет свои роли. Ролевая перегрузка приводит личность к необходимости иерархизации выполняемых ролей, а часто даже к отказу от некоторых. Психологическая перегрузка может возникнуть и в результате несовместимости некоторых ролей и позиций (несовместимы, например, позиция начальника и позиция любовника по отношению к своей подчиненной). Может статься, что ролевые требования гораздо шире 'зоны актуального развития' личности. Личность не справляется с ролевыми предписаниями, но ей чрезвычайно нравятся преимущества от статуса данной роли. Позиционные нагрузки возникают также при смене позиций, например, при переходе от одной должности к другой, при этом горизонтальное передвижение более повышает вероятность переживания неадекватных эмоциональных состояний, нежели передвижение вверх по служебной лестнице, при смене профессиональной деятельности, месте проживания, при изменении социометрического статуса в группе, при переходе от детства к взрослости и т. д.
М.М.Ященко [66, 67], исследуя конфликтные ситуации в процессе обучения и воспитания, к факторам, определяющим уровень напряжения в конфликтной ситуации, относит природу конфликта, его содержание, силу потребности личности и уровень препятствия, сознание ближайших и отдаленных, неизбежных и вероятных последствий, альтернативность и многоплановость выбора решения, круг лиц, участвующих в конфликте, мнение референтных лиц, степень неожиданности конфликта для его участников, длительность протекания конфликта. Этот исследователь считает, что любая сложная ситуация содержит в себе предпосылки для формирования как положительных, так и отрицательных нравственных качеств и свойств. Дело не в самой трудности и не в самой сложности ситуации, а в направленности ее преодоления личностью. Отметим, что М.М.Ященко — один из немногих исследователей в психолого- педагогической литературе, которые убеждают нас, что сложная конфликтная ситуация — педагогически целесообразное и закономерное следствие и даже необходимый этап воспитательного процесса. Она может и должна выступать как активное средство выявления зрелости личности школьника, в частности, его нравственной направленности, в формировании его личностных свойств. Проведенное одним из авторов данной книги исследование конфликтных ситуаций между учителем и учеником показало, что в педагогической деятельности конфликтные ситуации представляют собой психологическую репрезентацию как общих противоречий в развитии педагогических систем, так и противоречий во взаимодействии между конкретным педагогом и его воспитанником. Функциональное значение конфликтных ситуаций состоит в выявлении 'узких мест' в структуре педагогического взаимодействия, в личности педагога и личности воспитанника, в представлении возможности кардинального изменения ранее сложившихся, но актуально уже демонстрирующих свою несостоятельность структур профессиональной деятельности педагога, педагогического общения, системы воспитательных воздействий, а также в открытии возможности выхода на более совершенное качество саморегуляции и управления процессом формирования личности воспитанника. Эмоциональная включенность в конфликт способствует более адекватному его разрешению, но это происходит в том случае, когда переживаемые негативные эмоции не переносятся, не отреагирую! ся на партнере в конфликте, даже если этот партнер объективно был 'стимулятором' конфликта. В этом случае эмоциональные компоненты выполняют активи шрующую и мобилизующую роль. Разрешимый конфлим позволяет выйти его участникам на новый, более продуктивный уровень взаимодействия [27].
Объектом частого внимания медико-психологических исследований являются кризисные ситуации. Согласно Д.Проделю [89], 'психологический кризис представляет собой конфронтацию с условиями, которые предъявляют человеку чрезмерные требования'. Райтер и Штоц- кая, подчеркивая психо- социальный характер кризисов, относят к ним 'преимущественно экстремальные события и (или) переживания, которые наступают для человека неожиданно и которые, как правило, несут с собой потери, означают угрозу, поскольку под вопрос ставятся основные жизненные цели и ценности. Эти состояния сопровождаются тревогой, чувством неполноценности, несостоятельности и беспомощности, требуют от человека принятия решений при дефиците времени, требуют предельного выражения возможностей решения; при всей неопределенности результата они дают возможность новой ориентации в жизни' [96]. Для Ф.Е.Васи- люка онтологическим полем кризиса является вся жизнь [16]. Мы бы определили кризисную ситуацию как ситуацию противоречия между неизбывной волей к жизни как совершеннейшей сущности человека — и ненахождением или утратой смысла жизни. Воля к жизни заставляет меня жить, даже если я не вижу в этом смысла. Но иногда тотальная опустошенность и невозможность вопрошания о смысле пересиливают волю к жизни, и тогда наступает страшное для существования конкретной личности паллиативное решение кризиса: суицид. По большому счету, питательной средой для разворачивания жизненного кризиса является постоянно воспроизводимое в практике жизни противоречие между конечной формой существования личности (на этой земле, в данной культуре, в данном социуме, группе, в данную эпоху) и бесконечным процессом трансцендирования, т. е. выходом за пределы любой конечной формы
