голос Сарьона. Нам хотелось поспешить, но мы опасались споткнуться о камни, кости и прочий мусор, разбросанный по полу пещеры. Было очень страшно идти в полной темноте по драконьему логову, когда где-то рядом рычало и било хвостом огромное чудовище. Голос Сарьона, спокойный и уверенный, провёл нас через этот кошмар.
— Сюда, я здесь! — сказал Сарьон, протянул к нам руки из темноты и прижал нас обоих к себе. — Дети мои! — Он обнимал нас так крепко, что я понял — он тоже заглянул в то, другое время. — Дети мои! — повторил Сарьон.
Сердце моё переполнилось любовью к нему, чувством, которое было ещё более сильным из-за моей любви к Элизе. Эта любовь вытеснила все другие чувства, не оставив места страху. Я больше не боялся ни темноты, ни дракона, ни техномантов, ни даже хч'нив. Возможно, в будущем нас ждёт что-то ужасное. Может быть, я больше никогда не увижу рассвета, может быть, не доживу до утра. Но мне довольно было этого мгновения, когда меня затопило всеобъемлющее благословенное чувство.
Сарьон обнял нас ещё крепче, и тут я почувствовал, как он напрягся.
— Осторожно, — прошептал он. — Здесь кто-то есть.
— Отец, — почти в тот же миг раздался голос Мосии. — Уходите оттуда! Скорее!
Рёв дракона затих. Чудовище застыло на каменном полу, его веки опустились, так что были видны лишь узкие щели сияющих, словно луны, глаз. Я по-прежнему ощущал жгучую ненависть, которую питал к нам дракон, но теперь она была слегка приглушена страхом.
— Отец! — крикнул встревоженный Мосия.
— Подожди, — спокойно ответил Сарьон.
Перед нами, посредине драконьего логова, появилась женщина. Спокойная и безмятежная, она стояла здесь, словно у себя дома, в собственной гостиной. Она совершенно не обращала внимания на дракона, который прижался к стене, стараясь отодвинуться от неё как можно дальше.
— Мама! — воскликнула Элиза.
Мосия уже стоял рядом с нами.
— Это может быть очередной ловушкой!
Первое, о чём я подумал, — наверное, техноманты совсем отчаялись или слишком осмелели, если решились устроить подобное представление в присутствии Дракона Ночи. Потом я понял, что Кевон Смайс как раз и был в отчаянном положении, когда я видел его в последний раз.
Гвендолин выглядела в точности так, как при нашей самой первой встрече, только на её лице больше не отражались забота и беспокойство. Сейчас она казалась полностью умиротворённой. Она смотрела только на свою дочь, и ни одному Следователю не удалось бы изобразить такую искреннюю любовь и гордость во взгляде, обращённом на Элизу.
— Это моя мама, — сказала Элиза, и её голос дрогнул от радости. — Я уверена, это она.
— Подожди, — предупредил Мосия. — Не подходи к ней близко.
Вспомнив об ужасной встрече со Следователем, Элиза осталась стоять возле Сарьона. Ей очень хотелось, чтобы на этот раз Гвендолин оказалась настоящей. Но как такое могло быть? Откуда здесь могла взяться Гвендолин? И почему она явилась к нам здесь, в драконьем логове?
— Я хочу, чтобы ты кое с кем встретилась, дочка, — сказала Гвендолин.
Она протянула руку в темноту, и рядом с ней появилась другая фигура. Я сразу же вспомнил о Симкине, потому что эта вторая фигура была такой же полупрозрачной, как Симкин, когда он изображал из себя привидение. Гвен за руку подвела к нам свою спутницу.
И когда они приблизились, я узнал её. Я ахнул и дико уставился на Элизу. Даже протянул руку и дотронулся до неё, чтобы убедиться, что она реальна. Элиза стояла рядом со мной, и Элиза стояла передо мной, обе одновременно, одна из этого времени, другая — из другого. Та, которую привела с собой Гвендолин, была королевой Элизой. Она была одета в тот же самый костюм для верховой езды, и тот же самый золотой обруч блестел на её тёмных волосах.
Мосия шумно вдохнул. Сарьон улыбнулся устало и печально. Он все ещё обнимал Элизу, поддерживая её.
— Что… что это такое? — растерянно воскликнула Элиза, моя настоящая Элиза. Она смотрела на собственное отражение в зеркале времени. — Кто это?
— Это ты, дочь моя, — сказала Гвендолин. — Такая, какой ты могла бы стать в другом времени. Она не сможет говорить с тобой, потому что в своём времени она уже мертва. Но я могу передать её слова. Она хотела доказать вам, всем вам… — Взгляд Гвен скользнул по каждому из нас, чуть дольше задержался на Мосии. — Что всё, что вы пережили, было настоящим. И что я — настоящая.
— Я не понимаю! — пролепетала Элиза.
— Посмотри на себя, Элиза. Посмотри на себя и поверь в невозможное.
Элиза долго смотрела на мерцающую полупрозрачную фигуру. А потом вдруг обернулась к Сарьону, который улыбнулся и кивнул, словно отвечая на её невысказанный вопрос. Наконец она посмотрела на меня. Я знаками показал:
— Я такой, каким ты меня помнишь, в том времени и в этом.
Губы Элизы приоткрылись, глаза блеснули. Она повернулась к Мосии, который с неохотой кивнул головой в глубоком капюшоне.
— Я ваш колдун, ваше величество, — с оттенком иронии в голосе сказал он.
— Ваше величество… И Сцилла тоже так меня называла. А я до сих пор не обращала на это внимания. Значит, какая-то часть меня знала об этом, уже тогда, — негромко и задумчиво сказала Элиза, словно самой себе.
— А теперь, дочь моя, — продолжала Гвендолин, — ты должна выслушать меня и сделать так, как я скажу. Ты должна отнести Тёмный Меч к усыпальнице Мерлина. Сейчас. Немедленно. Ровно в полночь меч должен лежать на гробнице.
— Мерлин! — удивилась Элиза. — Тедди все время говорил о Мерлине. Он говорил что-то о том, что Меч нужно отдать Мерлину…
— О, благословенный Олмин! — с отвращением фыркнул Мосия.
— Но… Отец. Ты не знаешь, мама! — Элиза вспомнила о том, что её больше всего беспокоило. — Они отравили его! Я должна отдать им меч, иначе отец умрёт.
— Отнеси меч к гробнице Мерлина, — повторила Гвендолин.
— Почему? — резко спросил Мосия. — Зачем его туда нести?
— Доверься мне, дочь моя, — сказала Гвендолин, не обращая внимания на Мосию. — Доверься себе. Слушай, что говорит тебе твоё сердце.
Внезапно в тишине раздался крик. Сцилла кричала из коридора, где она осталась охранять Джорама:
— Мосия! Они идут! Берегитесь! Я не смогу остановить… — Её голос резко оборвался.
Мы услышали какой-то шорох, потом топот множества ног, обутых в тяжёлые сапоги. Дракон поднял голову и злобно взревел. Его глаза открылись шире, свет, который доводил людей до безумия, засиял ярче.
Гвендолин исчезла, и призрачная Элиза тоже.
— Отец! — закричала Элиза.
— Нет времени! — резко сказал Мосия, хватая её за руку. — Мы должны найти выход! Симкин говорил, здесь есть другой выход. Отец Сарьон! Дракон! Он должен знать другой путь наружу. Прикажите ему, пусть покажет нам, где выход.
— Что? О, нет! Только не это! — Сарьон встревожился. — Я не смогу снова… Заклинание развеивается, я это чувствую.
— Отец Сарьон! — взмолилась Элиза. Она держала Тёмный Меч, завёрнутый в одеяло. — Мосия прав. Это наш единственный шанс. Как ещё мы сможем донести меч до гробницы вовремя?
Он наклонился и поцеловал её в лоб.
— Я никогда и ни в чём тебе не отказывал. Ройвин все время упрекал меня, что я тебя испортил. Но ведь кроме вас двоих, у меня никого не было.
Сарьон оставил нас. Он снова подошёл к дракону и встал перед ним, не поднимая глаз.
— Следи, чтобы меч был надёжно спрятан, — напомнил Мосия Элизе. — Помнишь, что вышло в
