было несравненно сложнее. В покои Эмилии пробивался дым; извне долетали непривычные звуки, эхом отдававшиеся в коридорах дворца. Слышались топот бегущих ног, голоса, выкрикивающие приказы, звон и лязг стали.
Но вскоре звуки сражения стихли. В воздухе повисла зловещая тишина, действующая столь же удушающе, как и дым.
— Что... что это значит, ваше величество? — спросила врачевательница, также решившая остаться рядом с Эмилией. — Мы победили?
Анна отвернулась от открытого окна, откуда смотрела на охваченный пожарами Виннингэль.
— Да. Уверена, что так оно и есть, — солгала Анна. — Скоро все кончится, и наступит тишина.
Хотя бы здесь королеве не пришлось прибегать к спасительной лжи.
Даже сюда долетали крики из города. Где-то отчаянно плакал ребенок. Наверное, он тщетно пытался выбраться из горящего дома.
— Что там? — встрепенулась Эмилия. — Я слышу, как плачет мой малыш! Немедленно принесите его ко мне!
Анна закрыла шторы.
— Нет, что вы, — возразила она, пытаясь улыбнуться пересохшими губами и одновременно боясь, что они треснут и из трещин польется кровь. — Не волнуйтесь, ваше величество. Ваш малыш крепко спит. И вам надо попытаться уснуть, — приговаривала она, и слезы катились у нее по щекам.
Из коридора доносились гулкие размеренные шаги. Громко стучали подковы солдатских сапог. Врачевательница зажала рот рукой, чтобы криком не испугать Эмилию. Анна подбежала к ней и схватила девушку за руку. Боевые маги по-прежнему охраняли покои вдовствующей королевы, но понимали, что долго им не продержаться. Их сил не хватит, чтобы противостоять силе, неотступно приближавшейся к ним по коридору.
Из-под плотно закрытых и запертых дверей блеснула яркая вспышка магического света. Послышались крики умирающих, глухие удары и звон мечей. Эхо коридоров повторяло эти леденящие кровь звуки. Потом раздался голос: хриплый, холодный и до ужаса знакомый Анне. Голос отдал короткий приказ. Двери разлетелись в щепки. Магические запоры были уничтожены.
В покои матери быстрыми шагами вошел Дагнарус. За ним вошли Вэлура и солдаты. Принц немного постоял, давая глазам привыкнуть к полумраку после ярко освещенного факелами коридора.
— Где он? — повелительно спросил принц, поворачивая в разные стороны голову, сокрытую шлемом. — Где Хельмос? Я же знаю, что он здесь. Мог бы не прятаться. Помощи ему ждать неоткуда — караульные у дверей мертвы...
— Тише! — потребовала Анна.
Она встала, загораживая ему путь, бледная и холодная от охватившего ее гнева.
— Не кричите! Разве вы не видите, что пугаете ее?
Эмилия стонала и плакала, дрожа всем телом. Глаза у нее вылезли из орбит, лицо исказилось гримасой, рот перекосился. Она взирала на Дагнаруса в его черных доспехах и остроконечном шлеме, охваченная беспредельным страхом.
Дагнарус снял шлем, откинул прилипшие к глазам потные волосы. Жестом приказав солдатам оставаться на месте, он прошел в глубь комнаты, привыкая к тусклому, колеблющемуся свету. При виде безумной Эмилии на его лице не отразилось ни жалости, ни отвращения. Поначалу принц даже не узнал свою мать.
Лоб Дагнаруса прочертила складка. Он сделал еще один шаг вперед.
— Мама...
Он произнес это слово совсем тихо, едва слышно. Анна услышала его лишь потому, что видела губы принца.
Эмилия выпрямилась и запустила руки в свои всклокоченные волосы.
— А, это ты, камергер.
Обращаясь к Дагнарусу, она сделала жест, который некогда был повелительным, но сейчас, сделанный ее слабой, высохшей рукой, выглядел до отвращения жалким.
— Скажи моему сыну, чтобы навестил наконец свою мать. Я посылала за ним вчера и позавчера, а он так и не явился. Какой злой и неблагодарный мальчишка.
Дагнарус повернул помрачневшее лицо к Анне.
— И давно с ней такое?
— С тех пор... — Анна замолчала, не зная, как лучше ему ответить и какими словами. — С тех самых пор, как вы исчезли, — тихо докончила она.
Дагнарус вновь перевел глаза на мать. Он смотрел на нее, и на его хмуром лице не отражалось никаких чувств. Потом он отвернулся и словно забыл о существовании Эмилии. Глаза принца остановились на Анне.
— Где ваш муж?
— Там, где он должен быть, — твердо ответила она.
Дагнарус долго и внимательно смотрел на нее, о чем-то думая. Затем низко и уважительно поклонился королеве, после чего обратился к солдатам:
— Хельмоса здесь нет. Уходите отсюда. Обыщите весь дворец. Выходите тихо, — добавил он. — Тихо.
Остановившись в развороченном дверном проеме, принц обернулся.
— Благодарю вас за заботу о ней, — сказал Дагнарус, обращаясь к Анне. — Прошу извинить, что потревожил вас. Я поставлю у дверей своих караульных. Вам никто не причинит вреда.
Снова поклонившись, он ушел.
Силы оставили Анну. Она рухнула на стул и больно закусила губу, чтобы не заплакать. Хотя бы не сразу, пока принц еще мог ее услышать.
— Боги, уберегите моего мужа! — молила она в глубине сердца. — Сохраните его и будьте к нему милосердны!
— Ну и как? — нетерпеливо спросил Дагнарус, повстречав во дворце Гарета. — Нашел его?
— Короля во дворце нет,
Дагнарус подозрительно смотрел на своего друга.
— Нет? А где же он? — Принц огляделся по сторонам. — И куда подевался Сильвит?
— Он бежал, — ответила Вэлура, и в ее обычно безжизненном голосе мелькнуло какое-то чувство, нечто вроде злого торжества над побежденным врагом.
— Эльф предал тебя, мой любимый. Забудь о нем.
Судя по его лицу, Дагнарус не мог сразу поверить словам Вэлуры.
— Она говорит правду, — подтвердил Гарет. — Сильвит исчез. Он просил вам передать...
— Не желаю слушать слов этого предателя! — прорычал в ответ Дагнарус. — Где король?
Гарет опустил глаза.
— Слуги... те, кто не сбежал, считают, что он направился на стену, к ее защитникам.
— Чтобы Хельмос отважился показаться на поле боя? — презрительно усмехнулся Дагнарус. — Сомневаюсь. Ты врешь. Ты пытаешься хоть как-то спасти его. Напрасно. Теперь я и сам знаю, где его искать. Как сказала его жена, он там, где должен быть. Где же ему еще быть, как не в Храме? Мой братец сбежал поплакаться богам.
За пределами дворца дым был еще гуще. В воздухе кружились раскаленные искры — их приносил ветер с пожаров, которыми был охвачен весь город. На фоне яркого зарева остававшиеся защитники продолжали сражаться и умирать. Время от времени земля содрогалась от мощных глухих ударов, напоминавших биение больного сердца.
— Что это? — опасливо спросил Гарет, прикрыв нос и рот капюшоном.
— Таран, — с удовлетворением произнес Дагнарус. — Шакур начал штурм главных городских ворот.
Вокруг них бушевал людской водоворот. Кто-то из солдат бежал с места битвы, другие, наоборот, бежали сражаться и пытались удержать и усовестить дезертиров. Слышались отчаянные вопли матерей,
