Бениславской Г. А., 17 или 18 февраля 1925
Г. А. БЕНИСЛАВСКОЙ*
17 или 18 февраля 1925 г. Батум
Я озлоблен почему нет ответа Батум не пишите уезжаю Персию* адрес Баку Есенин.
Бениславской Г. А., 21 февраля 1925
Г. А. БЕНИСЛАВСКОЙ*
21 февраля 1925 г. Тифлис
Персия прогорела.* Все Москве: Лившиц, Чагин.* Шлите немедленно на дорогу. Я Тифлисе,* нужно к среде.* Везу много поэм.
На бланке: Срочная. Москва Брюсовский дом 2 Правды кв. 27
Бениславской
Бениславской Г. А., 26 февраля 1925
Г. А. БЕНИСЛАВСКОЙ*
26 февраля 1925 г. Баку
Выходите воскресенье встречать несите шубу и денег Сергей.
Чагину П. И., Между 3 и 7 марта 1925
П. И. ЧАГИНУ*
Между 3 и 7 марта 1925 г. Москва
Дорогой Петр Иванович! Я на тебя в обиде, что не застал тебя здесь в Москве. Ведь я же давал тебе телеграмму* «поедем вместе». Как живешь, друг? Я очень рад, что возвратился козырем в Москву. Мне дьявольски было трудно в моем летнем пальто при неожиданной батумской погоде.
Когда я приехал в Москву, ты в этот день уезжал. Черт возьми, ведь я бы на вокзал приехал. Приехал я в воскр<есенье>,* а ты уехал в понедельн<ик>.* Сочти с книгой. Если ничего не причитается — не надо,* но вышли деньги мне за поэму, которую тебе посылаю — «Анна Снегина», и за два ст<ихотворения> «Персидские мотивы».* Рассчитывай, как знаешь. Тебе видней по твоим финансам, и помни, что я тебе друг и много верю в оценке.
«Анна Снегина» через два месяца выйдет в 3 № «Кр<асной> нови». Печатай скорей. Вещь для меня оч<ень> выигрышная, и через два-три месяца ты увидишь ее на рынке отдельной книгой.*
Привет жене и всем друзьям твоим, которые, окружая тебя, так ласкаво встрели* меня в Баку.
Данилову передай:* Вардин ссыпался,* и я намереваюсь передать его рукописи в Госиздат.* Крепко жму твои руки. Поцелуй Гелии Николавне. Твой Сергей. Москва, Брюсовский, 2, д. «Правды», кв. 27, Есенин.
Вержбицкому Н. К., 6 марта 1925
Н. К. ВЕРЖБИЦКОМУ*
6 марта 1925 г. Москва
Дорогая дадя Коля!*
Вот я и в Москве.* Как доехал — черт знает как. Купили билеты, Федя* взял их в карман и остался. Вещи его я привез, сдал брату, а самого не вижу. Проехать в первый раз помогло имя.
Душа моя! Я буду здесь недолго. Переведу себе* деньги в банк, чтоб не заниматься разыскиваниями, и приеду на Кавказ.*
О твоих делах вот что: всех поднял на ноги. Для библ<иотеки> у Кольцова не подойдет по коммерч<еским> соображ<ениям>, а в самом журнале пойдет.* Как и что, выясню после. С «Прожектором» тоже говорил.* Там устроит Казин.
Ну и вот… Всё как было. Перегорело, перебесилось и всё осталось на своем месте, только прибавляется одним редактором больше в лице пишущего эти строки.*
Тебе от этого не хуже, а мне… Сделаю просто альманахом,* ибо торчать здесь не намерен.
На днях покупаю сестрам квартиру.*
Дела мои великолепны, но чувствую, что надо бежать, чтоб еще сделать что-нибудь.
Старик! Ведь годы бегут, а по заповеди так: 20 дней пиши, а 10 дней кахетинскому. Здесь же пойдут на это все 30.
Сегодня Галя не пускает меня ни на улицу, ни к телефону.
Вчера была домашняя пирушка. Пильняк, Воронский, Ионов, Флеровский, Берзина, Наседкин, я и сестра.* Нарезались в доску. Больше всего, конечно, мы с Ионовым.* Он куда-то убежал, а меня поймали. Я очень беспокоился, но сегодня он позвонил и сказал, что едет в Ленинград. Дня через три вернется.* Он предлагает мне журнал издавать у него, но я решил здесь, все равно возиться буду не я, а Наседкин.* Мне, старик, жалко время. Я ему верю и могу подписывать свое имя, не присутствуя.
Воронский в «Кр<асной> нови».* Поэма моя идет там.* Потом вот что: Наседкин ред<актор>
