— Не думаю, — сказал Блюститель Душ, рассматривая Хуго с пристальным, почти недоуменным любопытством. — Ты ведь не сумасшедший, Хуго. — Человеческая речь звучала в эльфийских устах неуклюже.
— Нет, — коротко ответил Хуго. Теперь худшее было позади — он даже не представлял себе, что это будет так трудно, — и он расслабился и даже принимал изумление эльфов с сардонической усмешкой. Единственным человеком, с которым он не мог бы сейчас встретиться взглядом, была Иридаль, и потому он был рад собственной слепоте.
Она ничего не сказала. Сбитая с толку, растерянная, она думала, что это, возможно, очередная его хитрость.
Но это не было уловкой. Он был серьезен — смертельно серьезен.
— Тебя вырастили Кирские монахи. Значит, ты кое-что знаешь о наших обычаях.
— Я много знаю, Блюститель. Это моя работа — знать, — сказал Хуго.
— Да, — пробормотал Блюститель. — Не сомневаюсь. Тогда ты знаешь, что мы не принимаем людских душ и вообще никогда не покупаем души. Мы берем те души, что отдаются нам по доброй воле…
На последних словах его голос слегка дрогнул.
Хуго мрачно усмехнулся и покачал головой.
Несколько долгих мгновений Блюститель молчал, затем сказал:
— Вы много знаете, сударь. Снова молчание, затем:
— Вы проделали долгое, полное опасностей путешествие, чтобы предложить нам то, что мы должны отвергнуть…
— Не отвергнете, — сказал Хуго. — Я — особый случай.
— Я это чувствую, — мягко сказал Блюститель. — Но не понимаю. Почему вы не такой, как все, Хуго? Чем таким ваша душа может показаться ценной для нас? Даже такой, чтобы мы приняли ее?
— Потому, что моя душа, как бы это сказать, — рот Хуго дернулся, — ушла… и вернулась.
— Хуго, — задыхаясь, сказала Иридаль, внезапно осознав, что это не шутка, — ты же не можешь на самом деле!.. Хуго, не надо!
Хуго не обращал на нее внимания.
— Ты хочешь сказать, — сказал Блюститель сдавленным голосом, как будто его душили, — что ты умер и… и…
— Воскрес, — ответил Хуго.
Он ожидал изумления, недоверия, но его слова, казалось, поразили эльфов словно молния. Хуго чувствовал электрический разряд в воздухе, чуть ли не слышал его треск вокруг себя.
— Так вот что прочел я на твоем лице, — сказал Блюститель.
— Человек, который умер, но не мертв, — молвил Привратник.
— Знак, — проговорила Книжница.
Мгновение назад Хуго контролировал положение. Теперь каким-то образом он потерял почву под ногами, растерялся, почувствовал себя беспомощным, как будто падал на драккоре в Мальстрим.
— В чем дело? Говорите же! — хрипло приказал он, протягивая руки вперед. Споткнулся о кресло.
— Хуго, не надо! Что ты затеял? — крикнула Иридаль, слепо цепляясь за него. С безумным лицом она повернулась к эльфам. — Объясните мне. Я не понимаю.
— Мне кажется, мы можем вернуть им зрение, — сказал Блюститель Душ.
— Это же неслыханно! — попыталась воспротивиться Книжница.
— Все тут неслыханно, — веско ответил Блюститель.
Он крепко взял одной рукой Хуго за руки с силой, неожиданной для столь хрупкого тела, и положил ладонь другой руки на его глаза.
Хуго моргнул, быстро огляделся по сторонам. Блюститель Душ таким же образом вернул зрение Иридаль. Никто из них никогда раньше не видел Кенкари, и потому их вид изумил людей.
Все трое Кенкари были на голову выше Хуго Десницы, который слыл среди людей высоким человеком. Но эльфы были настолько тонки, что все трое вместе едва ли были шире Хуго. Волосы Кенкари, никогда не стриженные, были седыми от рождения.
Мужчины и женщины Кенкари с виду одинаковы, особенно в свободных одеяниях бабочек, легко скрывающих округлости женской фигуры. Пол легче всего определить по манере причесывать волосы. Мужчины заплетают волосы в одну длинную косу на спине. Женщины укладывают косу короной вокруг головы. Глаза у Кенкари большие, даже чересчур большие для их маленьких тонких лиц, зрачки чрезвычайно темны. Некоторые эльфы пренебрежительно замечают (хотя всегда в частном порядке), что Кенкари стали похожи на тех самых насекомых, которых они почитают и которым подражают.
Иридаль устало опустилась в предложенное ей одним из Кенкари кресло. Теперь, когда первое потрясение от странного вида эльфов прошло, она повернулась к Хуго.
— Что ты делаешь? Объясни, я не понимаю.
— Доверьтесь мне, Иридаль, — тихо сказал Хуго. — Вы же обещали доверять мне.
Иридаль покачала головой, глядя на Дом Птиц. Взгляд ее смягчился при виде пышной зеленой красоты, но, похоже, она осознала, что находится перед ней. Она в ужасе снова перевела взгляд на Хуго.
— Теперь, сударь мой, объяснитесь, пожалуйста, — сказал Блюститель Душ.
— Сначала вы, — потребовал Хуго, гневно переводя взгляд с одного Кенкари на другого. — Вы вроде вовсе не удивились, увидев меня. Мне кажется, вы меня ждали.
Темные взгляды эльфов из-под полуопущенных век скользили по лицам людей, как будто Кенкари обменивались мыслями друг с другом.
— Прошу вас, Хугэ, сядьте. Наверное, лучше всем нам сесть. Благодарю. Видите ли, сударь мой, мы ждали, но не именно вас. Мы не знали в точности, чего нам ждать. Конечно же, вы слышали о том, что мы закрыли Храм Альбедо. Из-за… скажем так… очень неприятных обстоятельств.
— Император убивает своих родичей ради их душ, — подытожил Хуго. Он сунул руку в карман, вытащил трубку и стиснул ее — холодную — зубами.
Блюститель Душ был разгневан прямотой Хуго, граничащей с пренебрежением, и выражение его лица стало жестким и колким.
— Какое право имеете вы, люди, судить нас? Ваши руки тоже в крови!
— Это ужасная война, — мягко сказала Иридаль. — Война, в которой никто не может победить.
Блюститель Душ немного успокоился. Вздохнув, он кивнул головой в печальном согласии.
— Да, ваше магичество. Это поняли и мы. Мы молили Кренку-Анрис об ответе. И мы получили ответ, хотя и не поняли его. «Иные миры. Врата Смерти, которые ведут к жизни. Человек, который умер, но не мертв». Конечно, послание было более запутанным, но именно этих знамений нам следует ждать, чтобы понять, что близится конец всем этим ужасным разрушениям.
— Врата Смерти… — повторила Иридаль, изумленно воззрившись на него. — Вы имеете в виду Врата Смерти…
— Ты знаешь об этом? — спросил захваченный врасплох Блюститель.
— Да. И… и они ведут в иные миры. Их создали сартаны, это они построили Врата Смерти! Я знала одного сартана, который не так давно прошел сквозь них. Тот самый сартан… — Голос Иридаль упал до шепота. — Тот самый сартан, который вернул жизнь этому человеку.
Никто не произнес ни слова. Все — эльфы и люди — сидели в благоговейном, полном страха молчании, которое нисходит на смертных, когда те ощущают прикосновение руки Бессмертия и слышат его шепот.
— Зачем ты пришел к нам, Хуго Десница? — вопросил Блюститель. — Какую сделку ты намерен заключить? Поскольку, — добавил он с кривой дрожащей усмешкой, — никто не продает свою душу за такую ерунду, как деньги.
— Ваша правда. — Хуго неуютно заерзал, сердито посмотрел на свою трубку, пряча свои глаза от всех. Особенно от Иридаль. — Вы, конечно, знаете о человеческом ребенке, которого держат в королевском замке…
— Да, это сын короля Стефана.
— Он не сын короля Стефана. Это ее сын. — Хуго показал трубкой на Иридаль.
— Ее и ее покойного мужа, тоже мистериарха. Как получилось, что парнишку стали считать сыном Стефана, — долгая история, к тому же это не касается того, зачем мы здесь. Достаточно сказать, что эльфы
