Нечего этому запаху здесь делать.
Однако, что же это я? Эдак всё сэкономленное возле сейфа время профукать можно. Как вам мой русский?
Нащупываю в стене перед собой лаз и, обдирая плечи, протискиваюсь в него. Самое время! Три мощных взрыва с интервалом в несколько секунд. Пока всё идёт по плану. Лаз должен выдержать, и он выдерживает. Теперь мне следует проползти в нём три десятка метров, и я окажусь в подвале дома через улицу, как раз напротив особняка клиента… Прошу прощения, теперь уже напротив его развалин. После этого обрушится и этот туннель, на который я не пожалел около двухсот часов жизни.
Моя невеста без ума от Джеймса Бонда — моего полного антипода, кто бы из артистов не брался за эту роль. У Катерины полное собрание бондианы, и мне пришлось смотреть эти фильмы по долгу и подолгу. Не буду упрямиться: этот парень в подобных ситуациях действует с большей изобретательностью, чем я. Уж он сумел бы обеспечить отход изящно и красиво. Взрывы, дым, пожар, суперагент переодевается в пламезащитный комбинезон, сливается с прибывшими пожарными, потом незамеченным смешивается с толпой зевак на улице, и… исчезает.
Ну, да. Попробуй, заметь в толпе зевак человека в костюме пожарного… или как он переодевается в штатское на глазах у изумлённой публики. Ага. А брандмейстер спокойно наблюдает за дезертиром… ехидничаю, конечно. У киношных сценариев есть только один недостаток — большая зависимость от нештатных обстоятельств. Очень не люблю импровизации; предпочитаю домашние заготовки и стопроцентные решения.
…Вываливаюсь в подвал соседнего дома. Ловлю ртом воздух, запыхался, вспотел. Смотрю на часы — до ликвидации туннеля ещё четырнадцать секунд. Рекорд! На тренировках таких результатов ни разу не добивался.
'На тренировках позади не бухало, и не трещало', — напоминаю себе.
И сейф. Чёрт бы его побрал! Не нравится мне это.
Отрываюсь от пола и закрываю лаз деревянным щитом, который плотно прижимаю двумя брусками дерева, уперев их в пол. Сейчас начнёт рваться в туннеле, а грунт не должен вываливаться из стены. Вот теперь всё. Папки на месте, мешочек на месте. Прикладываю руку к щиту, прислушиваясь к вибрации. Всё! Разбрасываю доски по подвалу и небрежно роняю щит: на месте отверстия, через которое я только что вылез, — плотно утрамбованная глина пополам с битым ракушняком. По спине бежит холод: вовремя я оттуда убрался.
Заваливаю стену специально приготовленным мусором: каркас громоздкой мебели, ветошь, полусгнивший картон… Будем надеяться, что мостовая, под которой я только что пролез, не просядет: по расчётам должно обойтись. Тем более что там брусчатка: улицу Свердлова при Советской власти заасфальтировать не успели, видать, не очень большой разбойник был. А сейчас и подавно: кто же в Камышлове [1] Челябинской губернии асфальт класть будет? Знаем, знаем, что местные власти кладут на состояние дорог… так что даже трещин быть не должно.
Пора заканчивать. Вот она — полочка с ключиком…
Вторая неожиданность: а ключика-то нет!
Я тупо шарю ладонью по полке: проржавевшие шурупы, гнутые гвозди, каменная крошка пополам с мумифицированными останками мух… и пыль.
Очень много пыли.
А ключа нет.
Это ещё не катастрофа. Есть второй отходной вариант.
Существует и третий.
Но что же это в мире делается?! Сейфу полагалось быть запертым, а он открыт. Здесь должен лежать ключ, но его нет. Ничего без присмотра оставить нельзя! До чего же народ в этих краях к чужому добру падкий!
Ну, и что там, впереди?
Минуту стою неподвижно, слушаю. Тихо. Выхожу в коридор, поднимаюсь по лестнице и подхожу к двери, ключа от которой так бесславно лишился. Берусь за ручку и осторожно поворачиваю… нет. Дверь заперта. Но там кто-то есть. Я слышу, как из крана в ванной комнате бежит вода. Вот это наглость!
'Чтоб ты утопился'!
Поднимаюсь на второй этаж, кожаный мешочек оставляю в потайной нише под толстыми сосновыми перилами, делаю шаг… дверь открывается навстречу. Лиза.
Квартиру снял господин Титов. Я — не Титов. Я — его друг.
Встречаюсь на этой квартире со своей подружкой Лизой.
Всегда милая и нежная, а сегодня что-то напряжена. Я вхожу, и она сразу запирает за мной дверь. Забирает папки. Под её придирчивым взглядом стаскиваю с себя изодранную, пропахшую потом и гарью одежду. Мне безразлично её внимание. Это уже её работа: следить, чтобы я не прихватил с собой чего- нибудь лишнего. Голым прохожу в душевую. Знаю, что сейчас она проверит мою одёжку и скормит её мусоросжигателю.
…Через три минуты я опять в комнате, меня ждут отутюженный костюм, белая рубашка и чистое бельё. Лиза суетится рядом, помогая мне одеться. Всё делаем молча. Да и о чём тут говорить? Бедняжка, она тут месяц жила, меня прикрывала. И хорошо ещё, что под занавес не прикрыла туннель деревянным щитом, пока я оттуда выбирался. Запросто! И не такое бывает.
Впрочем, не могла она этого сделать: папки…
Ещё минута, и мы выходим из квартиры. Пока Лиза запирает дверь, я достаю мешочек из пазухи в перилах и кладу добычу в карман плаща, который небрежно держу в левой руке. Когда она оборачивается, галантно предлагаю ей руку, и мы спускаемся по лестнице. Выход здесь на улицу Ленина (асфальт, между прочим!), улица Свердлова с другой стороны дома. Поэтому вся суета скрыта от наших глаз, ну, и слава Богу!
Не на что там смотреть!
Я подзываю показавшееся из-за угла такси, ещё раз восхищаясь слаженностью действий своей группы: с момента первого взрыва прошло десять минут, а до сих пор всё идёт с точностью до секунды. Вот только сейф и ключ… и в моей квартире кто-то принимает ванну. Обидно. Так славно было придумано.
'Забудь, Отто, — говорю себе. — Судьба погнала тебя по другому лабиринту…'
— Отличная работа, Шарки! Клиент — он и в штанах, и в юбке — всё одно 'клиент'. Молодец: 'ба-бах!' и точка. Наши-то без соплей не обошлись бы!
Он опускает в бумагорезку содержимое тощей папки с корявой надписью синим фломастером 'Калима', а я думаю о том, что это, конечно, преувеличение: я и моря-то до восемнадцати лет не видел… почему 'Шарки'?
Но вместо протеста скромно молчу. Если Шефу нравятся цветистые клички, пусть будет 'Шарки'. На то он и Шеф, чтобы лепить ярлыки по своему образу и подобию.
— И от девки избавился, и сейф открыл, супермен хренов. Могу поспорить, тебе не терпится узнать, куда ты сейчас отправишься.
Шеф у меня большой и очень грозный. Двадцать лет назад он был чемпионом по боксу Забайкальского военного округа в тяжёлом весе. Почётная грамота в коридоре висит. Я тут давно всё облазил, всё высмотрел. Воспитание у меня такое… Видели бы вы моих воспитателей, ещё не так бы лазили! И, хотя при назначении в ЗаБВО Шеф наверняка получил напутствие 'Забудь Вернуться Оттуда', понемногу он всё-таки возвращался. За эти двадцать лет уже до Урала дошёл.
Я тоже домой вернусь. И гораздо быстрее.
— И проиграете, — в голосе 'внимательная настороженность'. — Мне не терпится узнать, где мои деньги.
На самом деле, мне не терпится послать его к чёрту, найти Катерину и сделать вид, что нас искали. Того что упрятано в кармане плаща вполне достаточно для такого 'удовольствия'. И для многих других тоже.
— Ох уж эта немецкая педантичность!
Он берёт со стола конверт и бросает мне.
