нас самих. И теперь наша тюрьма — единственное место, которое мы знаем.
— Но не ты лично, — сказал Вазу. Альфред покраснел.
— Моей заслуги в этом нет, — он слабо улыбнулся. — Я встретил человека с собакой. Вазу понимающе кивнул.
— Моим предкам, когда нас отправили сюда, было бы легко сдаться и умереть. Патрины помогли нам выжить. Они приняли нас к себе, защищали, пока мы не стали достаточно сильны, чтобы защищаться самим.
Альфред начинал понимать.
— И, должно быть, это сартанам пришло на ум построить город.
— Скорее всего, так оно и было. Когда-то, давным-давно. Ведь сартане всегда жили в городах большими сообществами. Мы понимали, как выгодно объединиться, осесть на одном месте, построить укрепленный город. А патрины даже в древнем мире были кочевниками и стремились к уединению. Семейные узы были и все еще остаются важными для них. Но в Лабиринте многие семьи распались. Патрины должны были или перестроиться, или перестать существовать. Они перестроились, расширив границы семьи до племени. Патрины научились у сартан действовать совместно. А сартане научились у патринов ценить семью.
— Худшее, что было у обоих наших народов, привело нас к такому вот концу, — горячо заговорил' Альфред. — Вы же взяли все лучшее и использовали на то, чтобы построить мир, найти стабильность среди хаоса и ужаса.
— Давай надеяться, — хмуро сказал Вазу, — что это еще не конец.
Альфред, вздохнув, покачал головой. Вазу пристально смотрел на него.
— Эти самозванцы называли тебя Змеиным магом. На этот раз Альфред улыбнулся, его руки суетливо забегали.
— Да, я знаю. Меня так называли раньше. Даже не представляю, что это означает.
— А я знаю, — неожиданно сказал Вазу. Альфред удивленно посмотрел на него.
— Расскажи, за что тебя так назвали?
— Просто так, назвали, и все. Я сам не знаю. Вы думаете, я что-то скрываю? Или что я не хочу помочь вам? Я хочу! Я бы отдал что угодно… Ну, хорошо, я попробую объяснить.
Чтобы не вдаваться в излишние подробности, скажу только, что, проснувшись однажды, обнаружил, что остался один. Все мои собратья погибли. Был на Арианусе — мире Воздуха, населенном меншами. — Альфред замолчал, посмотрел на Вазу, проверяя, понимает ли он. Очевидно, предводитель понял, хотя ничего не сказал. Его внимательное молчание помогло Альфреду продолжить: — Я был страшно напуган. Владеть такой магической силой, — Альфред уставился на свои руки, — а я был один. И опасался, что… если кто-нибудь догадается, что я могу делать, они могут… попытаться воспользоваться этим. Нетрудно себе это представить: уговоры, мольбы, угрозы, принуждение. А я хотел просто жить среди меншей, быть полезным им. Хотя вряд ли от меня им было много пользы.
Альфред снова вздохнул.
— В общем, я выработал в себе крайне скверную привычку. Как только мне угрожает опасность, я падаю в обморок.
На лице Вазу отразилось удивление.
— Приходилось выбирать: или так, или использовать свою магию, — продолжал Альфред с пылающими щеками. — Но это еще не самое плохое. Судя по всему, с помощью магии я совершил что-то необычное, весьма необычное — и сам не помню, как я это сделал. В это время я, должно быть, находился в полном сознании, но, когда все закончилось, у меня не осталось и тени воспоминания об этом. Нет, пожалуй, осталось. Где-то глубоко внутри, — Альфред положил руку на сердце. — Потому что я испытываю неловкость всякий раз после того, как что-то подобное происходит. Но, клянусь вам, — он со всей искренностью посмотрел на Вазу, — я не могу этого вспомнить.
— И что это за магия? — спросил Вазу. Альфред проглотил ком в горле, облизнул сухие губы.
— Некромантия, — едва слышно проговорил он страдальческим голосом. — Этот человек, Хаг Рука, он был мертв. Я вернул его к жизни.
Вазу сделал глубокий вдох, медленно выдохнул.
— А еще что?
— Мне рассказывали, что я… я превратился в змея, точнее, в дракона. Эпло был в опасности на Челестре. И там были дети… Змеедраконы хотели убить их. — Альфред содрогнулся. — Нужна была моя помощь. Но я, как обычно, упал в обморок. По крайней мере, я думал, что так было… Эпло уверяет, что это не так. Я сам не знаю, — Альфред покачал головой. — Просто не знаю.
— И что случилось?
— Неизвестно откуда появился великолепный дракон — зеленый с золотом — и перебил змеев. Он уничтожил короля-змея. Эпло и дети были спасены. Единственное, что я помню, это как проснулся на берегу.
— Действительно, Змеиный маг, — сказал Вазу.
— Но что такое Змеиный маг, предводитель? Имеет ли он отношение к этим змеедраконам? И если да, как такое возможно? Они были неизвестны сартанам во времена Разделения — во всяком случае, так принято считать.
— Меня удивляет, что ты, чистокровный сартан, этого не знаешь, — ответил Вазу, глядя на Альфреда с некоторым неодобрением. — А я — полукровка — знаю.
— Это не так уж удивительно, — возразил Альфред с печальной улыбкой. — Ты поддерживал огонь памяти и традиций так, чтобы его пламя ярко горело. А мы в своем навязчивом стремлении сложить вместе то, что мы разрушили, позволили своему огню угаснуть. И потом, я был очень молод, когда заснул. И очень стар, когда проснулся.
Вазу молча обдумывал услышанное. Потом, расслабившись, улыбнулся.
— Змеиный маг не имеет никакого отношения к тем, кого вы называете змеедраконами, хотя могу предположить, что они обитали здесь гораздо раньше, чем вы думаете. “Змеиный маг” — это звание, означающее высокое искусство владения магией — и ничего больше.
Во времена Разделения у сартан существовала иерархия магов, обозначенная различными названиями животных. Рысь, Койот, Олень… Это была очень сложная, запутанная система, — Вазу не сводил с Альфреда своих необыкновенных глаз. — Змеиный маг близок к ее верхнему пределу. Он чрезвычайно силен.
— Да, понимаю, — Альфред испытывал неловкость. — Наверное, этому нужно было много учиться — годами.
— Разумеется. Обладание такой мощной магией влечет за собой большую ответственность.
— Вот с этим у меня всегда нелады.
— Ты мог бы оказать моему народу неоценимую помощь, Альфред.
— Если не потеряю сознания, — с горечью сказал Альфред. — Но, с другой стороны, может, для вас будет и лучше, если это случится. Я могу принести вам больше вреда, чем пользы. Лабиринт, похоже, умеет обращать мою магию против меня самого…
— Потому что ты не управляешь своей магией. И самим собой. Возьми контроль в свои руки, Альфред. Не уступай никому другому права быть хозяином твоей жизни. Решай все сам.
— Быть хозяином своей жизни, — тихо повторил Альфред. И чуть не рассмеялся. Это было так непривычно…
Воцарилось легкое молчание взаимного понимания. Тьма за окнами превращалась в серый полумрак. Рассвет, а с ним и бой приближались.
— В тебе как будто две разных сущности, Альфред, — наконец проговорил Вазу. — Внутренняя и внешняя. И между ними пропасть. Тебе нужно выстроить мост, эти две твои сущности должны встретиться.
Альфред Монбанк — среднего возраста, лысеющий, неловкий, трусоватый.
Корен — даритель жизни, могущественный, сильный, отважный — избранный.
Эти двое могли бы так никогда и не встретиться. Они были разъединены слишком долго.
Альфред сидел поникший, удрученный.
— Думаю, я просто свалюсь с моста, — жалко проговорил он.
