— Нет смысла спорить об этом, — разумно сказала она. — Надо просто установить кто написал анонимку.
Ник заглянул в свой блокнот.
— Не за что даже зацепиться, — сказав он. — Всего одно письмо из обрывков.
Ришель, присевшая на краешек стола, лениво качала ногой, любуясь блеском своей туфельки. Она подняла глаза на Ника.
— Ну уж нет, я уверена, что можно найти еще письма, — заявила она.
Все повернулись и уставились на нее.
— Что ты имеешь в виду? — спросила изумленная Лиз.
Ришель пожала плечами.
— То, что сказала. Анонимщики вряд ли ограничиваются одной жертвой, правда? Во всяком случае, так было написано во всех книгах, которые я читала. Так что наверняка подобные письма получили и другие люди.
Вот это типично для Ришель. У нее привычка иногда говорить совершенно очевидные вещи, до которых почему-то больше никто не додумался.
— Ришель права, — тут же сказала Санни.
— Да, но как же обнаружить другие письма? — возразил Том. — Нельзя же опубликовать в газете объявление: «Напишите нам и расскажите о грязных сплетнях, которые о вас распространяет Око». Ни один человек в здравом уме не ответит.
— Миссис Флауэр рассказала нам о своем письме, — напомнила Лиз.
— Миссис Флауэр — мужественная личность, — напомнил я. — И к тому же работает у нас. Она знает папу и все остальное, Большинство людей стыдится этих писем скрывает их. Они небось ночью не спят, думая о них и гадая, что теперь будет.
Лиз вздрогнула, а Ник подскочил.
— Вот что! — вдруг сказал он. — Если мы хотим найти жертву анонимщика, надо поискать среди людей, которые выбиты из колеи, печальны и немножко не в себе.
Лиз, Том и я посмотрели друг на друга.
— Сэм Фрин! — сказали мы хором.
Папа ничего не мог понять.
— Куда вы помчались? Кто это — Сэм Фрин? — кричал он вслед, когда мы уже были у двери.
— Сэм Фрин — мясник! — успел ответить я. — Это жертва номер два! Подожди, сам увидишь!
Минут через десять мы уже барабанили в окно мясной лавки в торговом центре Рейвен-Хилла. Было уже закрыто, но мы видели, что Сэм Фрин сидит в дальнем углу, склонившись над бухгалтерскими книгами. Он взглянул на нас и поспешно отвернулся.
Том чуть не разбил стекло костяшками пальцев. Когда Сэм снова обернулся, он начал беззвучно разевать рот, драматически взмахивая руками. Наконец мясник снял очки, отодвинул стул и пошел отпирать дверь, сильно нахмурившись.
Ник решил взять быка за рога. Как только дверь отворилась, он посмотрел Сэму прямо в глаза.
— Мы знаем, что ты получил письмо, — сказал он. — Можно его посмотреть?
— Письмо? — вскрикнул мясник, попятившись. — Какое письмо?
Мы ввалились в лавку вслед за ним. Было совершенно ясно, что наши предчувствия оправдались.
— Слова вырезаны из газеты, — мягко сказала Лиз, отстраняя Ника. — И подписано — «Око».
Обычно Сэм Фрин был круглый и румяный, но сейчас он вдруг на глазах осунулся а побледнел.
— Не знаю, о чем вы говорите, — прохрипел он в отчаянии. — Уходите и оставьте меня в покое!
— Послушай, Сэм, ты не один получил такое письмо, — сказала Лиз, ласково дотронувшись до его руки. — И мы вовсе не собираемся тебя шантажировать или что-нибудь в этом роде. Мы только хотим помочь! Элмо — сын владельца газеты «Перо». Его отец ужасно всем этим обеспокоен. Пожалуйста, дай нам посмотреть письмо. Пожалуйста!
Сэм долго молча смотрел на нее.
— Ну хорошо, — сказал он наконец. — А что я теряю? Если это чудовище говорит правду, все равно скоро все узнают.
Он отошел к рабочему столу и вытащил из-под счетов два листка бумаги.
— Вот они, — сказал он, вручая письма Лиз. — Они пришли по домашнему адресу, но я храню их здесь, чтобы мое семейство не обнаружило.
Первое письмо выглядело точно так же, как у миссис Флауэр. Только слова были другие:
Второе письмо гласило:
Оба они были подписаны росчерком Ока, вырезанным из газеты.
Я смотрел на письма, и мне было тошно. Я не мог понять, как можно делать такие гадости. И я не мог понять, почему анонимщик скрывается под именем Око.
— Сэм, это ужасно, — пробормотала Лиз. — Почему ты никому не рассказал?
У Сэма был вид загнанного зверя.
— Я не хотел, чтобы кто-нибудь знал, — промямлил он. — Но кое-что было странно, Лиз! Откуда Око узнало? Никто не знал. Никто, кроме меня!
Он продолжал бессвязно бормотать, пока наконец не признался, что в прошлом году в течение нескольких месяцев добавлял в Фарш из мяса молодого барашка обычную баранину, потому что времена были трудные, а обычная баранина обходилась дешев ле молодой.
— А почему бы и нет? — сказал он упрямо, постукивая кулаком по ладони. — Людям нравилось! Баранина создавала приятный привкус. Право же, я продал тогда больше фарша, чем обычно, — и по хорошей цене!
— Тогда чего ты беспокоишься? — резонно спросила Санни, и он опал, как проколотый воздушный шар.
— Потому что я не имел права так делать, — тихо сказал он. — Вот теперь я и попался. У меня всегда была хорошая репутация, а теперь Око собирается начать против меня кампанию ненависти, и люди будут думать, что я их все время обманываю. Но это не так, правда! Я один раз совершил ошибку, вот и все.
— Люди вовсе не обязательно верят всему, что слышат. Большинство вообще не думает об анонимщиках, Сэм, — успокаивала его Лиз.
— Вообще-то это так, — вздохнул Сэм. Но Око — другое дело. Люди уважают эту колонку. Они верят каждому ее слову.
— Да, но Око — автор колонки и Око-анонимщик могут быть совершенно разные люди! — сказал я.
— Вот и приехали, — пробормотал Ник.
Сэм, кажется, был в замешательстве. Ему, очевидно, и в голову не приходило, что письма могли прийти не от настоящего Ока.
Ник задумчиво посмотрел на письма в руке Лиз.
— Заберешь их, Сэм, или нам можно их взять?
— Возьмите, если хотите, — проворчал Сэм. — Только никому не показывайте, ладно? Я буду рад избавиться от них. Каждый раз, как только на них взгляну, меня тошнит. Но почему-то я не смог их сжечь.
Ник задал ему еще несколько вопросов насчет конверта и почтового штемпеля, а потом мы ушли.
Сэм прокричал вдогонку:
