всегда старается хотя бы немного изучить язык, на котором говорят в этой стране. Кроме того, приезжий узнаёт и уважает её обычаи и следует этим обычаям.
Вернёмся, однако, к старику и его внуку Мише. Рассказывал он Наталии Ивановне сбивчиво, волнуясь. Чувствовалось, что рассказывает он о самом интересном в своей жизни. При этом он несколько раз спрашивал деда:
— Дед, глянь на часы. Сколько ещё до автобуса?
Да, Миша беспокоился, что не успеет всё рассказать. А по глазам Наталии Ивановны видел, что для неё всё, о чём он говорит, очень-очень важно. От этого мальчик волновался ещё больше, повторялся, перескакивал с одной темы на другую, путался.
…Товарищи Миши и он сам увлекались подводным плаванием. Ласты и стеклянная маска были всегда с ними, когда они отправлялись на берег Дуная. Там, где был пляж, во время войны шли бои. И вот однажды юные аквалангисты, нырнув, вытащили со дна реки металлическую шкатулку. Этот небольшой ящик оброс мидиями, а проще сказать — раковинами, и был окутан илом и водорослями.
Не так-то легко оказалось вскрыть шкатулку, которая пролежала долгие годы на дне Дуная. Но любопытство удесятерило силы ребят. Они вскрыли металлический ящик и тут же были вознаграждены за свои усилия и упорство.
15. Дневник военного моряка
Когда маленького Мишу спрашивали, как обычно спрашивают всех детей: «Кем ты будешь, когда вырастешь?», он отвечал: «Мама хочет, чтобы я был инженером, папа говорит, что мне надо учиться на врача, но я буду военным моряком».
Миша родился после войны, когда Дунай стал мирной рекой, куда приезжали, чтобы понежиться под солнцем на пляжах Дуная, половить рыбу, полюбоваться красивыми берегами — мало ли чем может быть богата большая мирная река.
Но Мишино воображение рисовало другие картины.
Ему виделось, как русские воины под градом пуль идут на штурм крепости, освобождая братьев славян от турецкого ига. Рвутся бомбы, взрываются фугасы, в головы штурмующих летят камни, а они идут и идут — карабкаются на стены, взламывают ворота, и вот уже по всему фронту катится: «Ура-а-а!»
Так оно было много десятков лет назад.
То, что Мише не довелось увидеть, он узнавал из книг. Миша читал всегда и везде: на переменах — усевшись на подоконник, на уроках — прикрыв часть книги учебником, дома — под столом, закрывшись скатертью, ночью — замаскировав книгу под одеялом.
К прочитанному в книгах много добавляла фантазия. Но на Дунае были такие бои, что Мише не надо было фантазировать. С высоты кургана ему виделось, как рассекают волны корабли Дунайской флотилии с советским флагом на корме. Колокола громкого боя бьют тревогу, рявкают орудия, столбы брызг вздымаются вокруг военного корабля от рвущихся бомб. Но корабль уверенно карабкается на водяные горы, лихо соскальзывает в водяные ущелья, чертит по воде маневренные зигзаги и выходит из боя победителем.
Представляя себя командиром военного корабля и рассказывая самому себе все перипетии боя, Миша никогда не забывал в конце концов победить.
И надо же, чтобы парню так повезло: в металлической шкатулке, которую юные аквалангисты вытащили со дна Дуная, оказался дневник советского морского офицера по имени Иван!
Нет, Миша не знал больше никаких подробностей. Он стремглав помчался в школу сообщить о своей находке. А там уже машина завертелась. Из школы позвонили в секцию подводного спорта, а дневник офицера у Миши забрали. До того времени, когда примчались на грузовой машине спортсмены с масками и кислородными баллонами — всем, словом, подводным снаряжением, Миша успел только просмотреть дневник. На сгибах сложенной вдвое тетрадки буквы стёрлись, и прочесть ничего нельзя было. Но зато чёткими и ясными были строчки, где Иван, автор дневника, выписал слова российского вице-адмирала В. А. Корнилова. Миша не только списал эти строчки, но успел их запомнить, хотя специально и не заучивал.
И сейчас он с гордостью и с выражением прочитал их по памяти Наталии Ивановне.
Вот слова вице-адмирала Корнилова, которые записал в свой дневник советский морской офицер, по имени Иван, и навсегда запомнил мальчик Миша из болгарского порта Никополь:
«Будем драться до последнего. Отступать нам некуда — сзади нас море. Всем начальникам запрещаю бить отбой; барабанщики должны забыть этот бой. Если кто из начальников прикажет бить отбой, заколите такого начальника; заколите барабанщика, который осмелится ударить позорный бой! Товарищи! Если бы я приказал ударить отбой, не слушайте, и тот подлец будет из вас, кто не убьёт меня».
16. Дед ничего не понял
Наталия Ивановна слушала Мишу молча, опустив голову на руки. Она ни разу не прервала его речь, не перебивала, не спрашивала. И только когда он произнёс имя вице-адмирала Корнилова, воскликнула:
— Корнилов?! Мой Ваня всегда говорил об этом русском адмирале. Он тоже, как герои Отечественной войны восемьсот двенадцатого года, был его кумиром.
Дед, не разобравшись, в чём дело, прикрикнул на внука:
— Ну, хватит рассказывать! Видишь, как ты хорошую женщину разволновал.
Ему, деду, хотелось одного — доставить радость каждому русскому. Ведь все русские были для него дорогими земляками, посланцами родины, которую он давно оставил, но забыть не мог.
Подкатил маленький автобус, раскрылась дверца, и шофёр сказал:
— Наталия Ивановна, просим!
— Так где же этот дневник, где всё, что нашли на дне, где всё это? — Наталия Ивановна взяла Мишу за плечи и в волнении сжала их.
Старик при этом совсем расстроился:
— Вот видишь, Мишка, что ты наделал?!
Розы, которые дед преподнёс Наталии Ивановне, лежали на скамье — она, видно, о них совсем забыла. И это тоже обидело старика. Он совсем-совсем не понял, что в этот час произошло нечто большое, важное, что его внук не столько расстроил эту русскую женщину, сколько помог ей в самом для неё главном.
А Миша всё отлично понимал. Он сказал:
— Вы едете в Плевен. Там есть спортивный клуб и в клубе этом секция подводников. Они приезжают к нам, потому что у них Дуная нет. Вы их найдёте там — высокие такие ребята, спортсмены, одним словом. Они хорошие. Они всё-всё вам расскажут…
— А дневник? — спросила Наталия Ивановна.
— И дневник. Всё у них. Они всё увезли. Счастливо вам. До свиданья…
— Спасибо! — сказала на прощание Наталия Ивановна. Она не забыла взять розы и ещё раз сказала спасибо старику…
В Плевене автобус с командой «Сатурна» остановился на городской площади возле почтамта. Наталия Ивановна спросила, есть ли там телеграф и, пока моряки осматривали главную городскую площадь, отправила Якову Петровичу телеграмму:
«От тебя ничего нет, сообщи, есть ли вести от Игоря».
