который будет вести за собой этих трех медведей, я совершу весьма торжественный въезд в свой милый Лондон! — И он самодовольно улыбнулся при этой мысли.
XXIV
Иванович и Холлоуэй прибыли в монастырь за несколько дней до назначенного дня торжественного собрания Невидимых.
Всегда осторожный до крайности, Иванович заранее предусмотрел всякие возможные в данном случае случайности и неудачи; он позаботился даже обеспечить себе бегство на случай неудачи.
А для более верного успеха дела они с Холлоуэем решили закончить свои подвиги устройством адской машины в подземельях монастыря, куда и хотели заманить своих врагов.
Близость Ивановича к капитану Спайерсу ознакомила его со многими познаниями в области электричества, и потому он подумал именно об этой великой силе для осуществления своего страшного замысла. Когда план был выработан, то для Холлоуэя, специалиста этого дела, было чистой шуткой осуществить задуманное. Изготовленный снаряд был заблаговременно отправлен в монастырь с доверенным слугой, так что обоим соучастникам преступления по приезде в монастырь оставалось только установить адскую машину в наиболее подходящем месте.
Когда оба преступника прибыли к монастырю, оттуда из уцелевшей кельи вышел какой-то человек.
— А, это ты, Кузьма? — спросил Иванович.
— Да, сударь, я!
Это был доверенный человек, один из тех простолюдинов-фанатиков, которыми пользовались для своих целей Невидимые; он и доставил сюда изготовленную Холлоуэем адскую машину.
— Прибыл кто-нибудь из наших братьев? — спросил его Иванович.
— Нет, я еще никого не видал.
— Странно, — заметил Иванович несколько озабоченный, — а между тем на всем пути мы слышали, что странники оповещали жителей о предстоящем собрании Невидимых!
— У нас еще три дня времени до назначенного срока, сударь, и, вероятно, никто не хочет прибыть сюда раньше времени.
— Возможно! Ты знаешь выход из подземелья, что находится в десяти верстах отсюда, к западу?
— Знаю!
— Проводи туда наших двух казаков с лошадьми, оставшихся у ворот, и скажи им, чтобы они ни под каким видом не смели отходить от этого места!
— Слушаю! А мне самому прикажете вернуться?
— Да, может быть, ты понадобишься нам! А теперь скажи, где ты положил тот предмет, который мы поручили тебе доставить сюда!
— У самого входа в подземелье.
— Хорошо! Теперь иди, исполни мое приказание и не забудь вернуться под вечер; я тебя буду ждать!
Среди развалин монастыря уцелело несколько келий; Кузьма привез сюда съестных припасов, вина, и благодаря этому Иванович и его товарищ могли не без удобства провести здесь несколько дней.
Когда Кузьма вернулся, Иванович решил осмотреть подземелья, чтобы выбрать удобное место для установки адской машины. На всякий случай решено было установить ее в эту же ночь и по первому сигналу произвести взрыв; надо было предвидеть возможность прибытия графа Оливье и его друзей ранее, чем Черни-Чаг, в случае неудачи возложенного на него поручения, успеет дать знак об этом.
Однако, несмотря на все эти меры, Ивановича смущало то безлюдье и одиночество, в каком он очутился здесь. Ни один из членов его общества еще не явился на условное место встречи; от Черных всадников также не было никаких вестей. Что могло означать это молчание?
Надо было спешить: с минуты на минуту могли явиться его непримиримые враги.
Захватив с собою фонарь, все трое спустились в подземелье через пещерную церковь. Спустившись по лестнице ступеней двадцать, Иванович вдруг остановился и, невольно вздрогнув, спросил:
— Вы ничего не слышали?
— Мне кажется, что-то шумит! — отвечал Кузьма.
— Э, полно, — проговорил Холлоуэй, — просто камень скатился с обрушившейся стены к моим ногам!
Удовлетворившись этим объяснением, Иванович стал молча спускаться в подземелье. Дойдя до конца лестницы, они остановились. Здесь стоял длинный ящик, вмещавший в себя адскую машину. Холлоуэй и Кузьма взяли его и понесли за Ивановичем, которому эти подземелья, по-видимому, были хорошо знакомы. Они спустились еще ниже, в просторный погреб, черное отверстие которого, словно раскрытая пасть, сияло перед ними. Некогда это отверстие в глубине погреба замаскировывалось громадной каменной глыбой, подобной тем, из каких состояли стены этого погреба. Камень этот, очевидно, вращался на могучем шарнире, но с течением времени железо перержавело, и теперь камень беспомощно лежал на земле, загромождая собою проход в бесконечно длинную подземную галерею, служившую некогда убежищем монахам в грозную пору татарских набегов.
Едва только все трое вошли под сырые своды галереи, как какая-то четвертая тень, отделившись от стены, стала крадучись следовать за ними, все время держась в тени. Вслед за нею показалась и другая фигура.
Иванович со своими пособниками пробыл около часа в подземелье, и когда они вышли оттуда, то лицо его дышало свирепой радостью…
Затем, прежде, чем расстаться, полковник обратился к своему приятелю:
— Итак, решено: при первой тревоге мы поспешим в подземелье, чтобы обмануть наших врагов, которые, конечно, кинутся за нами. Кузьма сначала будет противиться их угрозам и, только чтобы спасти свою жизнь, укажет им, где мы схоронились! В тот момент, когда эти простофили ворвутся в погреб, где подземные ходы расходятся на две стороны, мы, воспользовавшись их минутным раздумьем относительно направления, по которому им идти, соединим провода адской машины и уничтожим их всех разом… Опасно ли будет для нас с вами произвести этот взрыв?
— Не беспокойтесь, любезный мой Иванович, — сказал янки, — в этом отношении вы можете быть вполне благонадежны! Мой снаряд обратит в пыль все, что только будет находиться вокруг него на расстоянии не более 25 сажен! Как вам известно, установив снаряд, я провел от него провода на расстоянии 100 сажен, а на таком расстоянии нам положительно не грозит никакой опасности… Не падайте духом, мой друг! Куда девалась ваша неукротимая энергия, которая так восхищала меня раньше?!
— Признаться, Холлоуэй, я положительно не могу совладать с какими-то мрачными предчувствиями, которые осаждают меня! Мы здесь одни, а между тем сотни людей должны были собраться сюда по моему зову; что это значит, я не знаю, не понимаю, но что-то говорит мне, что какая-то сила, неведомая мне, становится поперек всех моих планов. Ни одного из моих приверженцев нет здесь… Черни-Чаг не подает признаков жизни, тогда как он должен был осведомлять меня обо всем, что происходит кругом нас. А Хашим-Баши, который должен был быть на месте раньше нас, где он? Его тоже нигде не видали! Вы видите, что мои страхи не напрасны… А это безлюдье кругом, эта торжественная, мертвая тишина среди развалин! Она давит меня…
— Все это плод воображения: у вас расходились нервы, и больше ничего! Допустим даже, что все наши планы рухнут, что все принятые нами меры ни к чему не приведут, я во всяком случае ручаюсь, что снаряд-то не подведет нас, и наши противники найдут себе могилу под развалинами монастыря!
— Хотелось бы, чтобы это было так, но мне не верится: что-то томит и гложет меня, как гробовая доска!
