Что ж, самовнушение — мощная штука. Они просто несколько дней встречались, — а потом расставались на несколько дней. Мысль о какой-то там жене казалась абсурдной.
Случайная встреча на улице вскрыла нарыв. Абстрактная жена обернулась миниатюрной смазливой блондинкой, проводившей Ульяну цепким взглядом. Когда она по-хозяйски бросила свои лапки Владу на шею, у Ульяны поплыли в глазах кровавые точки. Ревность — безобразное чувство, но она ничего не могла с собой поделать. Это так унизительно — любить женатого мужчину…
И вот теперь он, по крайней мере, не спит со своей женой-блондинкой.
Зато его лупят душем Шарко и колют психотропными препаратами. И каждый день, проведенный там, делает его все менее и менее похожим на человека…
Нет, это уже не Миф. Это происходит на самом деле.
Ульяна с удовольствием терзала свою совесть. Иногда полезно взглянуть на изнанку души и ужаснуться. Не всё чудовищам вольготно прятаться среди пыльных сокровищ внутреннего мира. Пусть знают: за ними здесь глаз да глаз!
Ты возомнила себя вправе ревновать? Докажи свои права! Ты назвала его любимым? Изволь отвечать за свои слова! Ничьи дяди здесь не помогут.
Ульяна метнулась в свою комнату — надо было спешить, пока есть решимость. Нашла на мобильнике номер. Назар ответил сразу — как будто ждал ее звонка. Он обрадовался, но после изъявлений радости замолк. Дескать, говори сама, а я тебя за язык не тяну. И Ульяна сказала — сразу.
— У меня проблемы, Назар. Точнее, не у меня, у близкого мне человека. Вы обещали помочь, если я… если я соглашусь.
— С вами приятно иметь дело, Ульяна, — без тени иронии сказал Назар. — Выкладывайте.
Ульяна рассказала все, что знала со слов Влада. Назар вопросов не задавал — как будто уже сделал выводы. Чем дольше длилось его молчание, тем больше Ульяне казалось, что она совершила ошибку.
— Вы ничего не сможете сделать, потому что тут замешаны спецслужбы, да? — уныло спросила она.
— Спецслужбы? Фью! — присвистнул Назар. — Вы что, решили, что это КГБ отправил вашего друга в психушку?
— Да нет, — смутилась Ульяна. — Я знаю, что это ваши…
— Ну, можно сказать, и наши, — усмехнулся Назар. — Тем не менее, ваш Влад изрядно вляпался. Но мы готовы рисковать. Ваше согласие, Ульяна, дорогого стоит. Вы не передумаете?
— Нет. Я согласна быть вашей подопытной мышью.
— Вот и прекрасно, — удовлетворенно заключил Назар, но в его голосе послышалась обида. — Только не надо воспринимать все так трагически. Я, например, отдал бы многое, чтобы оказаться на вашем месте.
Ульяна промолчала.
— Хорошо. Я посоветуюсь с кем надо, и вам перезвоню. До скорого!
Разговор завершился. И хоть ничего еще не произошло, Ульяна знала, что обратного пути у нее нет. Как будто она приняла долгодействующий яд, от которого нет противоядия. Теперь быстрей бы… Ульяна подумала, что надо бы позвонить Лизе и дать отбой. А то девчонка и в самом деле себе навредит.
И в этот момент раздался самый странный звук, какой только можно вообразить на третьем этаже старого дома. Постучали в окно.
В этом было что-то иррациональное. Ульяна в ужасе приросла к стулу. За окном показалась сложенная в кулак рука. За ней — что-то яркое в целлофане. И светловолосая голова. Узнав Влада, срываясь на истерический смех, Ульяна распахнула окно.
Оттолкнувшись от водосточной трубы, Влад вскарабкался на подоконник.
— О фрекрахная хеньора! Щах. Блин, колется! — Влад вытащил из зубов букет — три тугих розовых бутона. — Это, кстати, не тебе, а твоей маме. Я хотел фруктов еще захватить, но с авоськой я бы точно не залез. Так вот, на чем я остановился? О, прекрасная синьора! Твой кабальеро спешит к тебе под покровом ночи, пренебрегая пошлыми дверными звонками…
— Нет преграды патриотам, — фыркнула Ульяна.
— Моя прекрасная синьора смотрела 'ДМБ'? — восхитился Влад. — Уважаю. Мы с Чебурашкой, который ищет друзей, хотим служить в артиллерии.
— Ты что, пьян? — запоздало испугалась Ульяна.
— Может быть, — серьезно сказал Влад и так посмотрел, что голова у нее чуть-чуть поплыла.
— Все-все, — хрипло засмеялась она, отступая. — Бери букет, пошли знакомиться с мамой.
Это чаепитие тянулось долго-долго — словно кто-то милосердный взял, да и придержал часовые стрелки. Неярко светила люстра — как всегда, перегорела одна лампочка. За окном медленно, по-весеннему темнело. В коридоре шаркали соседи, гремели посудой на кухне.
Мама вела себя идеально. Глупых вопросов ('Каковы ваши намерения, молодой человек?') не задавала, не вливала насильно третью чашку чая. Говорила о погоде. Узнав, что Влад работает в турфирме, расспрашивала, куда люди ездят в это время года.
Ульяна молчала. Она была так благодарна Владу за то, что он пришел и пришел таким немыслимым способом… Легкое безумие в испанском стиле… Балконы, серенады, шорох черных кружев, цветок в зубах… Как смешно. Как он все угадал!
Она была благодарна Владу, что в ее маленькой войне с мамой он открыл второй фронт — и вместе они одержали победу. Ах, если б он только знал, что ради него она согласилась участвовать в опасном эксперименте! Но Ульяна чувствовала, что рассказывать об этом нельзя. Иначе пропадет весь смысл жертвы…
Она молчала и тихо таяла в блаженстве.
А потом Влад сказал напрямую:
— Выбирайте, Валентина Петровна. Или мы с Улей остаемся сегодня здесь. Или я ее забираю с собой.
Мама слегка захлебнулась чаем, но выдержала удар.
— Вы люди взрослые, сами решайте, как вам удобней, — сказала она слабым голосом.
Победа была разгромной. Потом Ульяна, отчаянно стесняясь мамы, собирала в свою комнату вторую подушку и наволочку… И чуть не расплакалась, когда Влад вышел на кухню покурить и сказал соседу 'здравствуйте'.
Ее распирало торжество. Раньше для мира их не существовало. В их встречах у Влада было что-то эфемерное, сродни песочным замкам. Ни общих друзей, ни общих обязательств. Ничто не изменится в мире, если следующей встречи не будет. Была в таких отношениях какая-то ущербность…
Ульяна ничего не требовала от Влада, но он все понял без слов. Он сам сделал первый шаг в мир. Сегодня, прямо сейчас их история начиналась заново…
Они вернулись в Ульянину комнату. Из приоткрытого окна дышали прозрачные майские сумерки. Фиалка вздрагивала листьями, и обещал вот-вот раскрыться бледно-лиловый бутон…
Не зажигая света, Влад обнял ее. Так хорошо было просто стоять рядом с ним в темноте, не видя стен, не чувствуя пола под ногами…
Вдруг оглушительно зазвонил мобильник. Они отпрянули друг от друга. Влад зашарил по карманам, Ульяна зажгла свет. Не различая слов, она услышала в трубке женский голос. Влад с каменным лицом рассматривал паркет, роняя: 'И что теперь?.. Допустим… Я не знаю… Хорошо… Я же сказал, хорошо!' Ульяна нервно перекладывала книги на столе. Руки холодели от предчувствия беды.
— Это звонила Лена, моя жена, — бесцветным голосом сообщил Влад. — Она… сейчас у меня. Она зачем-то хочет, чтобы я приехал. Прости.
Большую беду не сразу распробуешь на вкус. Было еще несколько бессодержательных фраз. Он не спрашивал разрешения. Она не собиралась его останавливать. Была пустота в голове. Когда за Владом закрылась дверь, Ульяну терзало только одно: как она объяснит его уход маме?
5 мая — еще несколько событий
