В четыре утра Константин наконец добрался до своей каюты, принял душ, побрился, сменил одежду, и после чашки кофе и сигары, прихватив тубус с картами, направился к капитану Женьо.

4

Капитан не спал, видимо не ложился совсем; все тоже кожаное кресло, на столике и на полу стружка, сумка с инструментами на небольшой табуретке возле; тут же новая заготовка: какая-то рыба — акула или парусник. Константин подошел к столу, взял ее в руки, покачал как бы определяя вес.

— Что-то похожее ты уже кажется делал… А что медведя, уже закончил?

— Медведь был ошибкой.

Ему показалось, что Константин очень неаккуратен, и может поломать или уронить вещь в которую уже вложено столько труда; это уже не деревяшка, это источник приятных воспоминаний, творческих надежд.

— Поставь пожалуйста на место. Ты знаешь, я не люблю когда трогают мое. Пойдем туда.

Прошли в соседнюю комнату. Два кресла, стол, приоткрытая дверь в кладовку, на стенах полки обставленные деревянными фигурками зверей и птиц.

— Ты должен был зайти еще четыре часа назад.

— Да. У тебя есть коньяк?

— Ты знаешь, я не пью.

— Тогда я закурю… с твоего позволения.

Константин достал трубку, набил табаком, закурил.

Капитан поудобней уселся в кресле, минуту разглядывал картографа, наконец произнес:

— Существуют правила… необходимые правила. Циркуляры, нормативы, уставы придуманы не нами, и не нам решать какие пункты этих правил благотворны, какие вредны. Мы принимаем их в купе и следуем неукоснительно ибо так прописано в законе, и тому есть письменное, заверенное печатью и подписью министра торговли, подтверждение.

Корабль это сложный организм, это симбиоз исполнительно законодательных течений. Мы — пирамида. Фундамент здесь люди, люди, и должностные инструкции, а цемент — понимание текущего момента, нахождение в себе и последующее развитие необходимых личностных качеств. Да, еще не все потеряно, но время дорого, посему я и счел необходимым озвучить этот вопрос немедленно.

Я новатор. Я тоже за идеи. Это происходит от моих либеральных взглядов, если хотите — демократического мышления. И тем не менее, всему есть предел!

Мы звенья одной цепи. На нас известный груз ответственности. Вижу вы загрустили. Хорошо, опустим вступление.

Это 'вы' насторожило Константина; он понял что разговор будет официальным: подробное содержание внесут в путевой отчет акваториальной комиссии.

— Мне уже ни раз докладывали, — продолжал капитан, — а сегодня и сам я оказался свидетелем катастрофы. Эта катастрофа следствие непродуманной поведенческой составляющей некоторых руководителей высшего звена. Вы понимаете о ком я? Подрыв вашего авторитета, господин картограф, неизбежно влечет ослабление моего. Мы не можем позволить неуважение и уж тем более публичные хамские высказывания в наш адрес людей находящихся ниже нас по рангу. Наша структура, ее иерархический принцип, — основы нашей силы, нашей крепости. Но слабое звено может разрушить любое фундаментальное образование. Существуют строгие правила, и отклонения от прописанных норм приводит к нежелательным, иногда губительным последствиям. Думаю, и сами понимаете какие сложные взаимоотношения ожидают вас с подчиненными. Теперь будет не просто восстановить статус-кво, но положение не безнадежно. Вместе мы справимся. Смею надеяться: попустительство в отношении собственного авторитета, заигрывания с подчиненными все это позорное гниение останется в прошлом. Советую вам немедленно объясниться со старшим смотрителем музея. Причем, сделать это в присутствие 'старших'. Нам не нужны домыслы, намеки, и… необходимо пресечь все, что отвлекает от главного.

Капитан встал, заложил руки за спину и не спеша стал ходить взад вперед по комнате.

— Зачем вы все время трогаете свое плече? — спросил, глядя себе под ноги. — Это от нервов?

— У меня был вывих.

— Вот видите. Надо быть осмотрительнее. Это вам как бы предупреждение. Да, вот еще… Может, дать вам кое-что почитать. Я признаться, и сам перечитываю некоторые главы 'структуризации поощрительной психологии'. Право, некоторые тезисы достойны гимна. Параграф седьмой и пятнадцатый перечитывал три раза. Помните — 'перевернутый мир'? Руководителя и подчиненного поменяли местами. У первого изменился химический состав мозга, уровень гемоглобина, вкусовые пристрастия, у второго расположения некоторых внутренних органов, политические взгляды, и… По лицу вижу, вы вспомнили. Мозг человека, подстраивает физиологию под статус. У мозга своя программа. На разную пищу у нас выделяется разная по плотности и составу слюна. Уровень руководителя характеризуется определенным запахом и даже цветом потовых выделений. Это базис 'поощрительной психологии'. Старшему хранителю судовых термометров, я скажу: добрый день, его первому помощнику: здравствуйте, замам помощника: приветствую. Это наука. Палитра отношений требует осмысления. Важны полутона. Для каждого из подчиненных свой тембр голоса, мимика, движения, и поэтому у нас нет противоречий: мы понимаем друга, в нас нет лишнего, мы часть большого, целого. А у вас, извините, все вперемешку. Вы игнорируете опыт столетий, отвергаете целую науку.

— Извини, — сказал Константин, приподнял ладонь. — Давай чуть погодим… Это важно, но… Уже пять, сейчас общее построение, мне надо идти, а потом…

— Потом? — обиженно проговорил капитан. — Значит, потом. Такие вот у тебя приоритеты. Пытаюсь тебя вытянуть из болота, и… Отмени построение. Я говорю о глобальном, о порядке…Что важнее?

Картограф встал.

— Эд, — сказал он тихо. — У нас с тобой несколько разное представление о порядке. Когда-то мы много спорили, но это ни к чему не привело… Каждый оставил за собой право на личное мнение, и поэтому…

— Когда-то, ты был капитаном! — перебил Женьо. — А сегодня ты старший картограф на моем судне! На моем судне! — ткнул себя пальцем в грудь. — Я капитан Цесариуса… пока еще… На этом корабле, личного мнения быть не может… даже у меня. Есть шаблонное руководство. Оно исключает ошибку, ибо существующие стандарты сводят на нет…

— Ну ладно… Мне правда пора.

— Мы не договорили.

— Эд, у нас всегда были сложные взаимоотношения, но была черта… была граница. Тут я, по ту сторону ты. Не думаю, что отношения улучшатся или станут хуже, скорее всего, лишний раз убедимся в том, что не способны влиять на мнения и поступки друг друга. Перейти черту — убить иллюзию, веру в собственную значительность. И еще… Мне всегда хотелось верить, что под маской шаблонного мировосприятия прячется живой неординарный ум. — Константин улыбнулся. — Не люблю разочаровываться.

Капитан рассердился; он быстро задышал и со словами: — Подожди минуту… мы не закончили, — вышел из комнаты. Скоро вернулся, в руках ножик с коротким лезвием и заготовка рыбки, той самой: акулы или парусника. Плюхнулся в кресло и с ужесточением принялся вырезать у рыбки спинной плавник.

'Значит акула'.

— Вы анархист! Вы враг системы! Вы погубите корабль! Я только теперь начинаю понимать, к каким ужасным, чудовищным последствиям…

— Я зайду после…

Капитан обессилено бросил руки на колени.

— Погоди, — сказал картографу. — Хватит печатать! — крикнул в приоткрытую дверь. — Костя сядь.

— Ты не хочешь на построение, со мной пойти?

Ответом был удивленный насмешливый взгляд.

— Ты принес карты… зачем?

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

1

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату