человеку легче проникнуть в информационное поле земли и получить нужный ответ на поставленный им вопрос. «Не было бы счастья, да несчастье помогло» подходящее выражение для такого случая. Но дело в том, что не все могут использовать полученный дар в правильном направлении. Именно дар, поверьте мне, но ещё всё зависит от состояния духовности в этот момент. Если ранг души высок, то информация будет тоже весьма и весьма обширной. Но вам повезло, ваша подопечная давно открыла в себе способность предвиденья методом проб и ошибок. Она проверяла и анализировала происходящее с ней, хотя и были просчёты, но это не так страшно. А теперь ваша задача, помочь вашей подопечной, получить сведений как можно больше, и как можно правельнее истолковать их. Тогда, получив ответы, разъяснения и описав их в книге, она сможет поделиться информацией со многими людьми, помогая им не совершать ненужных ошибок. Помните об одном, очень важном факте, она родится в знаке Весов и как говорил Юлиан, это весьма одиозная личность. В ней равноправно уживаются два полюса и ваша чаша должна перевесить, ибо к её персоне имеют интерес и ваши аппоненты. Скажу вам больше, вы не имеете права на отдых и попустительство в работе с ней, ибо от этого будет зависить не только её учение, но и ваше.
— Да-да, мой мальчик, мимолётный взгляд — вещь неопределённая по определению глубокой сущности, — Юлиан взял Генри за руку и потряс её, — дело в том, что цепочка состоит из множества звеньев. Её обучение зависит от вас, ваше от нас, а наше от наших учителей. Вам же должно быть понятно, что и у нас есть учителя? Мы все проходим этапы обучения до тех пор, пока не придёт звёздный час, час ВЕЛИКОГО ПОНИМАНИЯ.
— За которым — пустота?! — Генри печально улыбнулся.
Его высказывание привело Шалтира и Юлиана в недоумение и практически к потери дара речи, они переглянулись. Через несколько минут Шалтир нарушил затянувшуюся паузу.
— Боюсь, вы ещё не готовы услышать истину о совершеннейших душах. Шалтир кашлянул и посмотрел на Юлиана, глазами показывая, чтобы тот включался в разговор. А тот, с открытым от удивления и растерянности ртом, крутил в руке бокал с вином и сидел, съёжившись, как будто хотел, чтобы его не замечали. Шалтир ущипнул его за бок и когда Юлиан повернулся к нему, глянул так, что тот ещё больше вжал голову в плечи. Но чувсво юмора всегда спасало доктора и он разродился очередным поэтическим чадом:
Вы меня просто поражаете, юноша, говорили-говорили, рассуждали-рассуждали и так огорчили меня. Как же так? Как же вы могли так предаться тоске, что ляпнули, прямо неподумавши? Я страшно огорчён.
Генри посмотрел на Юлиана, у которого и, правда, было растерянное лицо, на Шалтира, сидевшего вытянувшись в струнку и смотревшего в одну точку на стене пещеры.
— Простите меня, — тихо сказал Генри, — но я виноват лишь в том, что с вашей подачи стал думать над многими вещами. Вы, мой добрый доктор, начали опекать меня с самого рождения. Вы, Шалтир, появились в моей жизни в очень трудный момент, а вместе, вы убедили меня в моей избранности. Но так ли это? Чем я заслужил эту избранность? Ведь я не помню ничего из прошлых жизней, да и были ли они? Мне было бы гораздо проще жить, как все, любить, растить детей. Медленно, подчёркиваю, медленно постигать жизнь и бороться со своими недостатками. Ошибаться, исправлять ошибки, грешить и каятся, состарится и умереть, в окружении детей и внуков, а там, будь что будет.
В пещере стало тихо, даже плеск волн, казалось, затих. Да и не только он, воздушные потоки так же перестали курсировать в пространстве пещеры. Шалтир встал со своего места, подошёл к выходу из пещеры и, смотря вдаль, на гладь океана, тихо начал говорить, не поворачиваясь к своим спутникам:
— Господь не сделал нас своими марионетками, он положил для каждого свой путь, свою дорогу. Мы вправе отвергать или принимать их. Но рано или поздно, каждый поступит так, как было определено именно для него ещё миллионы лет назад. В каждом судьбоносном прогнозе есть своя погрешность, она может быть глобальной, а может быть незначительной. И ваше сегодняшнее настроение я определяю, как незначительное отступление от предначертанного. Чтобы увидеть свет, не надо бояться оказаться в темноте. Вы сейчас так и ощущаете себя, после путешествия в будущее. Но видеть будущее — это не наказание, а великое благо. Хочу признаться вам и в своём несовершенстве, ибо не готов ответить на ваш вопрос, я ещё сам не знаю всего. Когда придёт это знание, сколько пройдёт веков, тысячелетий известно только той энергии, которая создала жизнь в нас и нас в жизни. Я сам до сих пор ищу истину. В вашем праве принять всё без доказательств, но и ваше отступление — ваше право.
Последнюю фразу Шалтир сказал, повернувшись к Генри и встретившись с ним взглядом. Первый и девятый Радужные Адепты несколько минут смотрели друг другу в глаза, не проронив ни слова. Юлиан, с растерянно-задумчивым выражением лица, сидел за столом, сложив руки на столешне, пальцы в замок:
Жизнь — это репетиция спектакля и у каждого из нас своя главная роль на собственной сцене. А вот будет ли премьера на главной сцене Вселенной, зависит от единственного зрителя, который неприемлет фальши, но с удовольствием досматривает постановку до конца. Получит ли актёр новые роли зависит только от этого строго цензора. И не смотря на то, что он — лишь зритель, баснословные гонорары, афиши, слава — всё в его власти. Прочитанные мной стихи — поэтическая элегия, что в переводе «хрупкость, бренность и скоротечность бытия» в которой нужно найти смысл, ибо от результата поиска зависит многое. Я не вижу ваших глаз, мой мальчик, — Юлиан посмотрел на Генри.
Генри поднял глаза на Юлиана и улыбнулся. Он чувствовал, что действительно огорчил своего учителя и одного и второго. Но он был просто человек и сомнения — естественное дело. — Только тот в пути, кто сможет увидеть дорогу, ведущую к просвещению, — Шалтир присел к столу, — не надо тешить себя мыслью, что лучше остаться при еде и под крышею в ожидании благословенного чуда. Испугавшись, не успев начать путь, вы проживёте свою земную жизнь напрасно и опять родитесь в том доме, а за окном неизведанная дорога будет терпеливо ждать, когда на неё ступит нога трусливого упрямца. Я не могу научить тебя, как жить и я не волшебник. Воду превратить в вино мне не под силу и не превратить мне астру в благоухающую розу. Но всё же, во мне есть сверхъестественный талант. Я могу открыть перед тобой
