принц мог быть столь болтливым. За все время сам Конан не проронил ни слова, однако создавалось впечатление, что Шэриак вовсе и не замечал этого, он то и дело обращался к гостю Дэви Жасмины, будто тот был наилюбезнейшим собеседником.
Так продолжалось, пока не появилась сама Дэви.
Когда она увидела Шэриака, ее лицо просветлело, губы задела ласковая улыбка.
— Дядя! Я совсем не ожидала встретить тебя здесь, — мягко произнесла она. Потом обратилась к Конану: — Извини, что заставила себя ждать? Я не могла оставить Танар. — Ее глаза заволокла пелена слез. — Бедняжка! Из раны вытекло так много крови… Слава Асуре, что она осталась жива!
— Рана не очень серьезная, — тихо заметил Конан. — Тот, кто наносил удар, явно просчитался.
— Но… — голос Дэви оборвался от волнения. — Это так ужасно! Не понимаю, кому понадобилось подслушивать наш разговор?! Я хотела скрыть все от Джайдубара. Но после того, как… Нет, я уверена, это был человек не Джайдубара! — Она решительно сжала кулаки. — Кому же еще надо было подслушивать нас?!
Конан издал легкий смешок, но ничего не ответил.
— Во дворце творятся чудовищные вещи, — многозначительно кивая головой, изрек Шэриак.
Жасмина грустно улыбнулась.
— Я же совсем забыла! — вдруг спохватилась она. — Наверное, вы уже успели познакомиться?! Конан, — ее глаза встретились с глазами своего гостя, — дядя Шэриак в курсе всех моих дел. Я доверяю ему, как никому другому во дворце. Мне бы очень хотелось, чтобы он стал и твоим другом.
От слов Дэви Жасмины внутри киммерийца все кипело.
Шэриак — другом?! Нет! Сначала небо должно будет обрушиться на землю!
— Если бы не поддержка дяди, я, быть может, так и не решилась бы обратиться к тебе за помощью, — тихим, мягким голосом продолжала Жасмина. — Джайдубар отчаянно противился твоему появлению в Айодхье. Хотя… — она задумалась и затем, еще более понизив голос, произнесла: — Откровенно говоря, не знаю даже в чем причина его неприязни к тебе…
На лице Шэриака появилась вдруг злорадная ухмылка, так смело обнажившая его истинную сущность, что наблюдавший за ним Конан едва сдержал гневное возмущение.
Однако, как скоро принц обнаружил на себе неотступный суровый взгляд королевского гостя, ухмылка мгновенно покинула его лицо, а вместо нее снова нарисовалась полная ледяной притворной любезности улыбка.
— Правитель слишком горяч, — сказал он. — Ты должна быть терпимей к нему, девочка моя Джайдубар твой муж, и об этом не следует забывать.
— Но, дядя! — воскликнула Дэви Жасмина. — Всем во дворце известна правда о наших с ним отношениях. Я согласилась стать женой Джайдубара только потому, что между всех остальных претендентов на мою руку, — она грустно усмехнулась, — и на вендийский престол, разумеется, он показался мне наиболее подходящим человеком. Джайдубар умен, искренен, дальновиден, прекрасно образован. И я нисколько не ошиблась в нем! — решительно произнесла она. — Джайдубар умело властвует. Лучшего правителя для Вендии трудно было бы отыскать! Я уважаю Джайдубара. Но… любить?! Нет! Я не смогла бы любить его!
Дэви Жасмина бросила в сторону Конана быстрый смущенный взгляд. Тотчас же опустила глаза. И несколько мгновений стояла в молчаливой задумчивости. Потом, снова взглянув на Конана, обратилась к нему:
— Так что же тебе известно о Насинге? Что сказал йелайский отшельник? — От волнения ее голос чуть дрожал.
Конану не особенно хотелось рассказывать о чем-либо в присутствии принца Шэриака. Дэви будто угадала его мысли. Взгляд ее черных глаз сделался жестче.
— Если я стесняю твоего друга, Жасмина, — все с той же притворной доброжелательностью вмешался Шэриак, — я могу оставить вас вдвоем. Меня это вовсе не оскорбит.
— Нет, — твердо ответила Дэви. — Тебе незачем уходить, дядя.
Глаза Конана холодно блеснули. Киммериец с трудом сдержался, чтобы не отпустить в адрес принца грубое замечание.
— И все же мне лучше покинуть вас, — как будто бы даже с некоторой опаской пробормотал Шэриак, пятясь к сводчатой двери.
В обращенном к киммерийцу взгляде Дэви Жасмины читался немой укор. Конан с нарочитой безучастностью отвел глаза в сторону. Он не собирался останавливать Шэриака.
Когда за принцем закрылась дверь, Дэви, негодуя, воскликнула:
— Как ты мог?! Ты вел себя с Шэриаком непростительно грубо!
— Чего же ты не бежишь успокаивать своего драгоценного дядюшку?! — с гневной насмешкой в голосе спросил Конан. — Не сомневаюсь, что он все еще стоит под дверью.
— Не смей говорить о нем в таком духе! Шэриак заслужил мое доверие, — с искренней убежденностью говорила Дэви Жасмина. — Он помогает мне…
— Помогает?! — перебив ее, усмехнулся Конан. — Ха! Ну, если все поступки принца Шэриака, о которых я только слышал, воспринимать, как помощь тебе… О, Кром! Жасмина, ты сильно заблуждаешься! Шэриак — вовсе не тот, кому стоит доверять!
— Я не могу поверить, что слышу это от тебя, Конан, — с горечью произнесла Дэви. — О Шэриаке ходит много толков. Но, уверяю тебя, все это не более чем, происки его недругов!
— Послушай, Жасмина, — с расстановкой начал Конан, и тон его был примирителен, — Твой дядя мне очень неприятен. Я не скрываю этого, потому что не выношу фальши в отношениях между людьми. Ты утверждаешь, что никогда не сможешь полюбить Джайдубара. Я понимаю тебя и не осуждаю. Почему же ты не можешь просто, без всяких обид, принять мое недоверие к Шэриаку?! — Конан испытующе смотрел на Жасмину. — Клянусь Кромом, что мое отношение к твоему дяде никоим образом не вынудит меня оставить поиски принцессы Насинги!
Дэви не могла усомниться в искренности его слов. Уголки ее полных губ приподняла нежная улыбка.
— Я знаю это, Конан, — тихим голосом произнесла она. — Но мне так хотелось, чтобы ты и Шэриак стали друзьями. Прости, если я чем-то обидела тебя!
Вместо ответа киммериец дружелюбно улыбнулся;
— Так, что же о Насинге? — осторожно спросила Жасмина.
— Отшельник из пещеры Йелай обещал помочь отыскать маленькую принцессу, — ответил он. — Однако, когда мы с ним разговаривали этой ночью, он еще не мог ничего определенно сказать. Я обещал, что вернусь к нему сразу же, после встречи с тобой. Но… — голос Конана ничуть не дрогнул, — отшельник будет ждать меня вместе с Зулгайеном.
— Так значит, все-таки Зулгайен? — в голосе Дэви Жасмины теперь не было и тени недоверия, скорее, досада. — Боюсь, Джайдубар не согласится освободить туранского полководца.
Конан с молниеносностью пантеры подскочил к двери, открыл ее и, высунув голову в галерею, внимательно осмотрелся по сторонам. Не обнаружив никого поблизости, он снова прикрыл дверь.
Глядя на своего гостя, Жасмина не удержалась, чтобы не издать ироничный смешок, но тут же посерьезнела, видимо, вспомнив о раненой Танар.
— Где вы держите Зулгайена? — вполголоса, ибо по-прежнему не мог быть совершенно уверен в том, что их разговор никто посторонний не подслушивает, спросил Конан.
Дэви, казалось, колебалась с ответом.
Она пристально смотрела на Конана, и ее огромные черные глаза молили его не обмануть ее доверия.
— В башне Желтой звезды, — дрожащим голосом произнесла она. — Боги! — Руки Дэви взметнулись и описали неопределенный жест. — Тебе бы не стоило труда узнать это и без моей помощи.
— Где находится эта башня? — спросил киммериец.
— На восточной окраине Айодхьи, — ответила Дэви Жасмина. И то ли предупредительно, то ли порываясь остановить Конана, добавила: — Ее охраняет не меньше дюжины стражников.
Он весело усмехнулся в ответ.
