Саймонсвилля.
* * * * *
Почему я теперь, спустя пять лет, вспоминаю об этом? Чтобы разобраться, почему я так и не нашла своего места в этом мире. Очень горько покидать насиженное место, тем более, если это место восстанавливал ты сам с горсткой хорошо знакомых людей. За эти пять лет многое произошло. Первый год на стоянке в качестве начальницы хозчасти бы, наверное, самым тихим. Не потому, что на стоянке из женщин была лишь я да девчушка чуть помоложе, из соседней деревни. Просто… Всё было спокойно. Постепенно налаживался быт, всё больше бродяг искало заказы в нашей стоянке, кое-кто даже перебирался к нам насовсем.
Всё началось с того, что некоторые заказчики (особенно из числа магов) очень сильно стали интересоваться Молчуном. У меня. Я, как могла, отмалчивалась, говорила, что он выполняет заказ и прочее. Бродяги по-доброму подтрунивали надо мной, дескать, может, и вправду за Молчуном послать, пусть поторопиться, а то лучшие заказы другим достаются. Они-то знали, что я и Молчун — один и то же человек. Я отшучивалась и лишь шикала на них. Но как-то Ворон вполне серьёзно заявил:
— Знаешь, я считаю, что Молчуна надо вернуть к жизни. Видно, маг нарассказывал про своё героическое путешествие с три короба, да народ кое-что сам домыслил, как всегда. Вот и выходит, что Молчун очень даже популярная личность, почти герой. Сама знаешь, что люди любят героев, и готовы за них хорошо платить. А много ли у тебя осталось из тех денег? Думаю, нет. Ведь за большинство материалов и продуктов ты платила из своих, так?
Конечно, так. И хоть каждый заказчик платил определённую сумму за обращение на стоянку, доходы никогда не окупали расходов. В общем, они с Болтуном меня уболтали.
Кончилось всё тем, что, приехав после очередного заказа, я узнала, что на стоянке теперь всем заправляет Хозяюшка — такая матрона, глава семейства, немного любящая командовать и подчинять. Это мнея 'немного' огорчило, но я поняла, что находиться постоянно в отъезде и пытаться управлять стоянкой — безрасудно. И с радостью уступила ей этот пост.
Сначала ввсё было нормально. Можно сказать, наконец-то я перестала быть Рукодельницей-Молчуном и перешла в разряд обычных бродяг. Даже пернатым другом обзавелась — большим вороном, которого выходила в одном из путешествий. Теперь он всюду следовал за мной и стал такой маленькой отличительной чертой и большим помощником.
И вот однажды Хозяюшка посоветовала мен взять один заказ от вельможи. Знатного вельможи, желавшего, чтобы именно я (то есть Молчун) доставил важный пакет его государю на другом конце света. Плата, конечно, соответствовала расстоянию.
И я, в который раз не послушавшись Чёрта и не посоветовавшись с Ангелом, дала себя уговорить. А кончилось всё большим скандалом: уже перед самым въездом в столицу, я нарвалась на разбойников. Обычных лесных разбойников, грабивших абсолютно всех. Платить им дань было нечем, я пришпорила коня и получила болт в спину. Так с этим болтом к государю и пожаловала. Конечно, меня тут же принялись лечить.
Вот тут и оказалось, что Молчун — это вовсе не Молчун, а государь — женщин в грош не ставит. Плату я с него всё-таки выбила (нет, не в прямом смысле), но он пообещал растрезвонить об этом обмане по всем городам и весям. Не было печали…
Кое-как, с незажившей раной я приковыляла на стоянку. И вместо тёплого дружеского приёма встретил меня град упрёков. Нет, не от бродяг. От Хозяюшки. И когда я в лицо ей высказала всё, что я о ней думаю, я решила, что здесь не останусь и единого дня. И ещё. Молчун должен был умереть.
А потом был крупный разговор с Чёртом. Ему, видите ли, не нравилось, что я отказываюсь и дальше быть Молчуном. С ним я тоже поругалась. Злая на весь этот мир, я, уставшая, как собака, уснула сном мертвеца.
Наутро, поднявшись с постели с головной болью и тяжестью на душе, я подошла к умывальнику, над которым висело небольшое отполированное до блеска блюдо, использовавшееся мною в качестве зеркала. И не поверила своим глазам. Как и рукам. Вместо средней длины пепельно-золотистых, чуть вьющихся волос на голове была копна рыжих, жёстких, как проволока, длинных локонов, скрученных в своеобразные пружины. Исправлять содеянное Чёрт наотрез отказался. И, как всегда, Ангел не мог вмешаться.
Через час титанических усилий и призыва на помощь Милашки (да, той самой, из гостиницы), проволока была заплетена в семь косичек-дракончиков, захватывавших волосы от самой чёлки (её убрать я не решилась) до макушки, где всё это мы собрали в большой хвост, издали напоминавший клубок спутанных ниток.
Настроение у меня было прескверное. Молча сложив всё необходимое в перемётные сумы, остальное я оставила в комнате без присмотра, я спустилась в общий зал.
Что было приятно, некоторые из давно знавших меня бродяг (как в женском, так и в мужском платье), меня не узнали.
— Сегодня ночью, — объявила я громко, чтобы услышали и заказчики — на северной дороге Молчун и его сестра, выехавшая ему на встречу, попали в засаду, и оба погибли. Карвин… — мой голос сорвался. Я не знала, как лучше выкрутиться из этой ситуации. Может, так всё и оставить? — Карвин принёс эту весть на рассвете.
— Что ж, мир праху ему, и сестре его. — поднял бокал с горячим вином Борода.
За это и выпили. Увидев сумки, многие помрачнели. Некоторые. подойдя поближе, спрашивали:
— Может, останешься? Перемелится, мука будет.
Я лишь качала головой. Уже в дверях сказала:
— Хозяюшка, с вещами, что остались в комнате — поступай, как знаешь. И прощай, больше ты меня здесь не увидишь.
Я седлала лошадь. Ворон и Болтун выполняли заказы, и это было хуже всего. Встретимся ли мы снова? Кто знает? Надолго задерживаться на Лесных стоянках я теперь не хотела, так что вряд ли.
— Может, передумаешь? — это была Милашка.
— Нет, видно, осёдлая жизнь не для меня. Ты видела, что из этого выходит. Наверное, я слишком вспыльчивая. Загораюсь, как солома от искры.
— Ты теперь сама как искра. А на себя не наговаривай. Ты не вспыльчивая, просто кое-кто слишком любит всегда оставаться правым. И не переживай, тебе этот цвет очень идёт.
— Да уж, слышала, что люди за одну ночь седыми становятся, но чтобы огненно-рыжими…
— Ты пробовала колдовать? — осторожно спросила она.
— Нет. — усмехнувшись, ответила я. — Как сказал Болтун — во мне нет ни капли колдовского дара. Сама не знаю, что с ними произошло. Прощай, Милашка. Береги себя. И если увидишь Болтуна — передай ему от меня привет. И ещё. Спасибо, что вышла проводить. Удачи и счастья тебе.
— Постой, огненная. Мне нужно поговорить с тобой.
Это был старый седой мужчина в немного странной одежде.
— Ты ведь была подругой Молчуну, правда?
— С чего ты взял?
— С такой горечью можно говорить лишь о кончине доброго друга. Или любимого…
— Нет, мы с ним… очень давно дружили, вот и всё.
— Значит, ты сможешь выполнить мой заказ, да?
Вообще-то, я не собиралась брать заказ. Совсем. Денег у меня было предостаточно, так что я подумывала, куда отправиться их тратить. Конечно, после того, как я залечу свою рану. Это я ему и сказала.
— Да заказ у меня не срочный. Так, если будет свободный годик-полтора.
Это меня заинтриговала. Для того, чтобы добраться до отдалённых участков континента необходимо было месяцев шесть — максимум. Полтора года?
— Расскажи поподробнее.
Оказывается, он был картографом. И, исследуя карты, наткнулся на интересный факт: далеко на востоке, практически у самого океана, в окружении гор есть большая равнина, или долина. В общем, что-то
