— А откуда вы это знаете, Олег Васильевич? Вы что, провидец? — поинтересовался Бондарев. Он уже начал не доверять появившемуся ниоткуда капитану госбезопасности или как его по-настоящему. — Честно говоря, меня начинают терзать смутные сомнения в отношении вас. Одежда у вас и ваших спутников странная, оружие другое и говорите вы по-другому. Словечки такие иногда бросаете, что не всем понятно. Ваши товарищи ранее говорили, что вы якобы из другого времени. Это что, легенда такая или правда?
Поняв, что обратной дороги уже не будет, Уваров ответил:
— Это правда, товарищ капитан. Я и мои товарищи, не работники НКВД и мы не из сорок первого года, как вы. Мы из две тысячи девятого. Но мы, также как и вы, военные, но из армии будущего. Кроме нас четверых, есть еще из нашего времени семь человек. Они на том берегу, у белых. Одного из них вы уже видели и машину его видели. Ведь таких автомобилей в вашем времени нет, не правда ли?
Все, кроме Синякова и Григорова, бывшие уже в курсе, сидели молча. После первой новости, вторая тоже была интересная, но правда с меньшим впечатляющим эффектом. После первой, все последующие связанные с ней новости, воспринимались как круги от брошенного в воду камня. Как что-то само собой разумеющееся и неизбежное. Уже не было той реакции окружающих, когда Антоненко с сыном и Баюлисом допрашивали первый раз, утром, сразу же после задержания.
В тишине раздался голос Бажина:
— Товарищ подполковник. Можно так вас называть? Если вы из нашего будущего, то скажите, что стало с обороной Киева и местом где мы были вчера?
— Да, товарищ старший лейтенант. Я действительно имею воинское звание подполковник, но в своем времени. Так что, можете ко мне обращаться по этому званию, если желаете, конечно. Насколько я помню историю, Киев немцы захватили в конце сентября 1941 года. В этом районе у них была крупная группировка войск, которую затем переправили на другой берег Днепра, где они впоследствии окружили и взяли в плен почти все войска Юго-Западного фронта. Детали я, конечно, не помню. Но в этой местности, вы неизбежно были бы обнаружены и уничтожены, так как здесь была большая концентрация войск противника. Больше, к сожалению, об этом я ничего сказать не могу.
— Выходит, что нас сюда кто-то или что-то перенесло, чтобы от плена или смерти спасти! Ну и дела! — сделал вывод Бажин.
— Если вы до конца нам не верите, то могу продемонстрировать видеозапись места, где мы сейчас с вами находимся. — предложил всем вставший рядом с Уваровым Антоненко-старший. Он вытащил из кармана бушлата свой мобильник с большим экраном и запустил запись, стараясь показать ее всем присутствующим. Тоже сделал и Максим, показывая запись на своем телефоне сидящим рядом Григорову и Попову.
Никогда не видевшие такого чуда техники, люди из сорок первого года были поражены миниатюрностью камеры и особенно увиденной в цвете картинкой.
— Это что же, мы здесь в котловане сидим как в отхожей яме! Да мы тут все подохнем через месяц от голода или друг друга жрать начнем! — заволновался Коваленко. — Это пока бойцы наши всего не знают, а как узнают, тогда только держись!
— Вот поэтому мы с вами здесь и собрались, чтобы решить как выйти из этой ситуации. — Уваров постарался успокоить начинающих нервничать командиров Красной Армии. — Но для начала надо решить вопрос о руководстве. Я, как вы понимаете, теперь не могу вами командовать, так как из другого времени. У вас есть свой командир полка и начальник штаба. Так что, принимайте решение сами.
Не успели присутствующие в блиндаже командиры из сорок первого года сообразить, что от них требуется, как поднялся Синяков:
— Мое предложение такое. Поскольку Олег Васильевич имеет воинское звание подполковник, он старше, чем все здесь присутствующие командиры, а также показал сегодня умение командовать в трудной ситуации, я предлагаю оставить командование за ним. Лично я готов ему подчиняться, полностью.
Видя такую реакцию чекиста, вслед за ним встал и Григоров:
— И я готов.
— Я тоже не против. — поддержал их Бажин. — И думаю, что мои пограничники возражать не будут.
— Вы, товарищи Синяков и Бажин, можете вопрос подчинения решать самостоятельно. Вы не в штате нашего стрелкового полка. — резко проговорил Бондарев. — А вы, лейтенант Григоров, числитесь в нашем полку. Полк, как боевая единица, еще существует, хотя и в другом мире. Поэтому подчиняетесь командиру полка подполковнику Климович и мне, как начальнику штаба. Так что, сядьте, пожалуйста. Мы еще ничего не решили.
Снова в блиндаже наступила тишина. От возникшего напряжения даже фитиль лампы начал волноваться. Вдруг раздался негромкий кашель и затем тихое всхлипывание. Все обернулись на эти звуки. Немного в сторонке, на нарах-лежанке, сидел начальник склада Ярцев и почти беззвучно плакал.
— Никита Савельевич, что случилось? Почему вы плачете? Вам плохо? — все бросились к нему. Из присутствующих, он был самым старшим по возрасту, да и не военным, а гражданским, мирным человеком. Немного отдышавшись, достав свой огромный платок и вытерев лицо, Ярцев произнес:
— Да, ребятки! Плохо мне и страшно! Плохо от того, что не увижу я теперь родной Киев, женушку свою, детей и внуков родненьких… Да, ладно, я… Я уже старый, жизнь прожил, плохо или хорошо, не мне решать, это богу решать, куда меня отправить в рай али в ад. А каково вам, молодым? Жить бы еще да жить! А страшно мне от того, что не о спасении общем вы здесь печетесь, а власть делите, кто главный из вас. Да какая разница, кто главный! Главное, людей отсюда, из этой адовой ямы, освободить! Вы о себе только думаете, а кто о стариках, женщинах и детях малых думать будет? Вот что страшно…
Все замолчали, пристыженные этим пожилым человеком, сказавшим правду. Не тем они занимаются, ох, не тем!
Громко прокашлявшись, поднялся Дулевич:
— Раз уж такое положение сложилось, то нам сообща надо думать и по-быстрее. Действительно, не о себе думать, а и о других тоже. Да еще на той стороне белые имеются. Они нам подчиняться, точно не будут. У них свои командиры есть. Я предлагаю совет избрать. Из всех старших командиров от каждой из сторон.
— Насколько я знаю, у белых есть четыре офицера, но только два старших. Капитан Невзоров и еще
