Она посмотрела ему прямо в глаза и встала, чувствуя себя полной дурой. Губы ее горели и обрели вдруг такую чувствительность, что, казалось, не смогут сложиться как надо, чтобы произнести даже слово.
– А вот это, – подчеркнула она, – вас не касается.
– Итак, ты дал сдачи и теперь доволен? – Очень живое веселье притаилось в уголках его рта. – Ты согрелся? Ты утолил свой голод?
Она кивнула.
– Тогда пошли домой, сэр, – приказал он. – Я не хочу есть, но после целой ночи, проведенной за очень азартными играми в обществе леди Шарлотты, я не прочь выпить кофе.
Молитвенника уже не оказалось в той комнате подле его спальни, где вчера она находилась в качестве пленницы. И на сей раз здесь было тепло от разожженного камина и ванны с горячей водой.
– Ну, – губки Берта, – хорошую же историю мы вляпались.
– Унас есть крыша над головой. – отбросила свой парик и принялась вынимать шпильки из волос. – У нас есть камин. Ты получишь честную работу, за которую тебе будут платить. Я очень благодарна тебе за то, что ты так хорошо исполнила свою роль вчера, но моя благодарность будет просто безграничной, если ты поможешь мне сейчас стянуть сапоги.
Берта опустилась на колени и стянула с Сильвии сапоги, затем занялась полотенцами, в то время как ее хозяйка снимала с себя один за другим промокшие предметы мужского туалета. Наконец она добралась до повязки, перетягивавшей ее грудь.
– Боже, – произнесла Сильвия, – какое счастье, что природа оделила меня не слишком щедро в этом отношении.
– Ну, все же достаточно, – засмеялась Берта.
Сильвия погрузилась в горячую воду. Ей удалось осуществить первую часть своего плана. Она будет жить в доме Давенби в качестве его личного секретаря. Она завоюет уважение и доверие хозяина. Затем понемногу раскроет все его тайны и передаст герцогу Ивширу все, что необходимо для уничтожения Роберта Давенби.
Он очарователен. Привлекателен. Интересен. Остроумен. Храбр. Умен. Обладает безупречными манерами. Само собой разумеется. Но обаяние и привлекательность суть атрибуты дьявола, причем едва ли не самые полезные для него.
А что, если Ившир ошибается? Сильвия ужаснулась при мысли, что это дело будет самым бесчестным из всех ее дел.
Она опустилась в воду с головой. Герцог еще ни разу прежде не ошибался. Вне всякого сомнения, так будет и сейчас. И все же она сознавала, что вела жизнь, основанную на надувательстве и обмане. И почему-то никогда раньше такие мысли не тревожили ее.
Она вовсе не относилась к романтическим особам. Брак и его последствия излечили ее от иллюзий. Если она и узнала что-то о мужчинах и женщинах, так только то, что хладнокровное манипулирование правит миром.
Чтобы не выйти из образа Джорджа Уайта, она напустила на себя жеманность, которая была совершенно чужда ей. С какой стати она стала бы возмущаться тем, что Дав отужинал с фактически незнакомой женщиной, возможно, потом предавался с ней более интимным развлечениям? Она сама в ее прежней жизни в качестве Сильвии Джорджианы, графини Монтеврэ, и не то выделывала. И бывало, что судьбы наций зависели от ее успеха.
Однако Роберт Давенби зашел в пекарню Мэтью Финча исключительно для того, чтобы купить ей пирог с яблочно-изюмной начинкой и дать отогреть замерзшие ноги, зная, что она голодна и продрогла.
Сильвия вынырнула из воды, отбросила свои длинные мокрые волосы. Глаза у нее щипало, словно влага, обжигающая их, превратилась в самые настоящие слезы.
Дав поднял чашку и вдохнул аромат горячего кофе.
Берта Дюбуа помогала мыться «Джорджу» и, конечно, прекрасно знала, что Джордж Уайт – женщина. Еще знал все таинственный наниматель Джорджа.
Ее маскарад спланирован до мельчайших деталей. В ее саквояжах находилась только мужская одежда, причем вся значительно лучшего качества, чем вчерашний камзол. Она потрудилась даже с жутковатой тщательностью упаковать бритвы и все необходимое для бритья, включая слегка вытершиеся кисточки. Вероятно, знала, что ее саквояжи будут осмотрены.
Дав поставил чашку на стол и подошел к окну открыть ставни. Уже почти рассвело. Снег валить перестал. Лондон скрылся под покровом ледяного тумана.
С нетерпением, острота которого поразила его самого, он бросил взгляд на часы. Раздался стук в дверь.
В свеженапудренном парике, чистой рубашке, камзоле, панталонах зеленого цвета и аккуратных черных туфлях она выглядела как истинный джентльмен. И, должно быть, именно такое впечатление и производила, когда познакомилась с леди Шарлоттой в «Королевском дубе» и заключила пресловутое пари.
Он сел, откинулся в кресле и подверг ее осмотру, заметив красивые ноги.
Молчание все тянулось и тянулось.
Чулки обтягивали ее щиколотки и гладкие женские икры.
Очень, очень красивые ноги.
– Я готов приступить к работе, – проговорила она и добавила: – Сэр.
Он сдержал улыбку и постарался сохранить нейтральный тон:
– Тогда позволь объяснить твои обязанности, Джордж. Твое положение в моем доме предполагает и
