чуть не засмеялся от радостного предвкушения новых наслаждений.
– Увы, рассвет давал нам ложные обещания. Ну и пусть! На день нашей свадьбы я закажу солнечную погоду, а теперь даже дождь кажется мне благословением. Я люблю тебя, милая. Господи, как же я люблю тебя!
Продолжая молчать, Сара положила голову на сложенные руки, а когда Гай осторожно потянул за длинную прядь долго не поворачивала голову. Когда же она наконец повернулась, лицо ее выглядело строго, глаза суровыми. Что это было? Сознание своей вины? Боль?
Поняв, что сейчас он от нее ничего не добьется, Гай встал и, подойдя к умывальнику, бросил себе в лицо и на голову пригоршню холодной воды, а потом вытер волосы полотенцем. В этот момент его желание словно умерло.
Сара посмотрела на него, и глаза ее потемнели; потом она отвернулась и собрала волосы в пучок.
– Давайте скажем правду. – Голос ее звучал почти обреченно. – Признаюсь, что пришла к вам именно за тем, что случилось ночью, однако я никогда не собиралась выходить за вас замуж.
– Но ведь вы согласились!
– Я согласилась с тем, что я вас хочу… хочу вашего тела, вот и все. Но выйти за вас было бы откровенным безумием!
Боль Гая превратилась в ярость, которая теперь шумела в его крови. Но был ли он на самом деле рассержен? Вряд ли. Скорее огорчен и смущен.
– Сара, ради Бога! Мы должны условиться о свадьбе прямо сейчас. Не забывайте: у вас, возможно, будет ребенок.
Сара отвернулась и покачала головой.
– Вам нельзя рисковать! – Гай постарался говорить как можно мягче. – Я вас люблю и хочу жениться на вас.
– Нет. – Сара подняла голову. – Ребенка не будет.
– У вас начались месячные?
– Нет, не в этом дело.
– Тогда в чем же?
Румянец разлился по ее лицу.
– Когда я вышла замуж, миссис Мэнсард решила, что будет благоразумней, если я подожду обзаводиться детьми. Пока все не уладится, сказала она. Возможно, она уже тогда предполагала, что Джону недолго осталось жить, и не хотела, чтобы я осталась вдовой, которая вынуждена одна растить ребенка. Вот она и показала мне, как пользоваться маленькой губкой с уксусом, и…
– Вы предохранились?
– Конечно. Видите, я не совсем безумна.
– Так вы задумали все это заранее?
Сара встала с кровати и, потянув одеяло за собой, закуталась в него.
– Прошу вас, Гай, будьте разумны! Все остальное было бы просто безрассудством!
– Вовсе нет, если бы мы поженились. Но если вы не имели намерения выходить за меня замуж, зачем тогда пришли ко мне в постель?
Сара опустилась в кресло.
– Потому что я вас хотела, разве не ясно?
Гаю вдруг показалось, что в душу ему насыпали целую гору арктического льда.
Подойдя к звонку, он потянул за ленту.
– Почему же все произошло именно теперь?
– Возможно, мне захотелось узнать то, что узнала Рейчел.
Гай резко повернулся, и полотенце упало с его бедер; он пинком отшвырнул его.
– Так это месть? Вы решили, что если я пользовался вашей кузиной, вам будет интересно узнать, на что это похоже? Неужели вам все равно, что я люблю вас и хочу на вас жениться?
– Вы думаете, – голос Сары превратился в шепот, – Что можете принудить меня к браку, если вам этого захочется, и вам достаточно принять меня в своей постели, чтобы тут же жениться на мне?
– Да нет же, нет!
– Тогда почему вы предположили… – Ее прервал стук в дверь.
Подойдя к двери, Гай послал слугу за горячей водой для его «жены» и чуть не рассмеялся. Какая злая ирония! Сара устремила взгляд на мокрое окно.
– Я пришла к вам в постель потому, что чувствовала отчаяние и одиночество, проснувшись внезапно от страха в темной комнате. Мне снилось, что Рейчел бежит через большой пляж к заливу, а прилив наступает. Я крикнула, что она окажется там в ловушке и утонет, но кузина была далеко и не слышала меня… Наяву одиночество Рейчел показалось мне еще более невыносимым. Она была совершенно одна среди чужих людей, когда ее малыш родился мертвым.
– Итак, вы пришли ко мне за утешением?
– Может быть, не знаю. – Сара встала, задрапированная в покрывало, словно статуя Афродиты. –
