вас сзади, по-обезьяньи?
Глаза Райдера были похожи на зеленые стекла.
– Как вам угодно.
– Учитывая потребности моего организма, по-обезьяньи мне более удобно.
– Простите, – сказал Райдер.
– Зато, что сбросили лестницу? Не извиняйтесь! – Миракл подошла и обвила его шею руками. – Мы с вами, милорд, пустились в приключения. Отчего бы не привнести в них немного безрассудства? Я сделаю все возможное, чтобы не удушить вас, а вы постараетесь, чтобы мы с вами не переломали себе кости, рухнув вниз. Начнем?
Райдер не вполне был уверен, что сможет вынести готовящееся ему испытание. Пальцы Миракл блуждали: ее ладони спокойно лежали на его разгоряченной шее. В волосах все еще оставались соломинки, украшая ее и словно обещая роскошь и обильный урожай. Миракл смеялась, глядя на Райдера, ее темные, словно омуты, глаза были полны грешного веселья. Идеальная, без малейшего изъяна, прохладная кожа манила, точно крынка густых сливок на маслобойне.
Райдеру захотелось поцеловать ее. Он почувствовал неодолимое желание как можно глубже погрузиться в ее темную искушенную страсть. Однако он знал, что должен обуздать свой пыл, точно она была Калипсо, грозящая ему семилетним пленом.
– Ухватитесь за меня сзади.
– Как сатана?
Райдер откровенно расхохотался:
– Как ведьма, коей вы и являетесь. Но мы с вами не упадем даже без вашего колдовства, я не допущу этого.
– Ни минуты в этом не сомневалась, мой милый Райдер.
Кончик ее пальца пробежал по его подбородку, оставив за собой огненный след. Миракл слегка прижалась к нему, и сердце Райдера учащенно забилось. Он едва удержался, чтобы не расхохотаться над самим собой. Мужчины не животные? Цирцея с помощью своих чар превращала мужчин в свиней. Райдер наконец понял почему.
Обняв его за плечи, Миракл, точно ребенок, запрыгнула к нему на закорки и, тесно прижавшись грудью, обхватила бедрами за талию.
Полуразрушенная каменная кладка была неровной, постройка перекосилась и просела. И выбоины на стене служили отличными опорами для ног, поэтому спускаться по ней даже с грузом за спиной было делом довольно легким. Легким, безрассудным и безумным!
Миракл – такая восхитительно нежная и так сладко пахнувшая – крепко держалась за Райдера, пока он осторожно спускался вниз. При этом роившиеся в его голове непристойные картины сопровождались будоражащими воспоминаниями и мучили его, не давая покоя. Райдер тщетно пытался прогнать их от себя.
Как только они оказались на земле, Миракл тут же отпустила его.
– Хорошо потрудились, – Промурлыкала она ему на ухо. – Но далось вам это нелегко, ибо вы не в силах сохранять хладнокровие, когда женщина прижимается к вам грудью и обхватывает за талию обнаженными бедрами, не так ли?
– Боже мой, Миракл!
– А вы еще заявляете, будто мужчины не животные! О чем вы только что думали? Вы ни за что мне об этом не скажете, хотя от меня требуете признаний.
Райдер подавил в себе неуместную радость и опустил глаза на смятую траву.
– Вы и впрямь желаете знать, что творилось у меня в голове?
– Самым решительным образом.
– Я вспомнил кое о чем, но это никоим образом не связано с вами.
Пальцы Миракл блуждали по его плечу, распаляя в Райдере назойливое желание. Стремясь прекратить эти мучения, Райдер обернулся. Лицо Миракл было покрыто желтыми пятнами и ярко-синими тенями синяков, но женщина показалась ему невероятно прекрасной, словно озаренная каким-то внутренним светом.
– Раз вы настаиваете, чтобы я поведала вам все обстоятельства моего недостойного прошлого, – проговорила она, – позвольте мне хоть одним глазком заглянуть в ваше.
– Это не одно и то же.
– Не вижу разницы.
– Если я скажу вам правду, – произнес Райдер, – вы будете знать обо мне то, чего я не открывал еще ни одной живой душе. Но я думал, вам срочно нужно…
– В кустики? Нужно. Интересно, что бы подумала герцогиня, если бы увидела сейчас своего старшего сына?
– Моя мать? – Райдер опешил. – Не знаю. Вероятно, ее светлость, приподняв бровь, посетовала бы на недостаток у меня хороших манер.
Миракл подмигнула.
– Думаю, ей показалась бы забавной ситуация, когда ее добродетельный сын, запыхавшийся, словно самец во время гона, охотится за женщиной, которой поклялся никогда больше не досаждать?
Райдер рассмеялся:
