– Несказанно рад видеть вас, ваша светлость.
Герцогиня, шурша шелками, опустилась в кресло и жестом пригласила его сесть.
– И все же такие видные молодые люди не наносят неожиданных визитов друзьям своих матерей без причины, не правда ли? Вы, без сомнения, приехали повидать Райдерборна. Увы, он отсутствует.
Хэнли подавил охватившее его ликование.
– Увы! Однако ж, когда я встретил его по пути, он совершенно определенно сказал мне, что направляется сюда. Вероятно, я неправильно его понял? Он что, вернулся в Лондон?
Глаза герцогини сверкали, как глаза языческого идола.
– Вы встретили моего сына по пути?
– Мы вместе завтракали в «Белом лебеде» по пути в Бристоль.
Улыбка герцогини немного поскучнела.
– Тогда он действительно должен быть в Уайлдшее. Вероятно, он отправился на побережье или объезжает фермы. Не имею понятия. Я не слежу за перемещениями моего сына, лорд Хэнли. Поищите его сами, если вам угодно.
Граф поднялся.
– Увы, ваша светлость, меня ждут дела. Я не могу остаться. Мне лишь хотелось засвидетельствовать вам свое почтение, прежде чем продолжить путешествие.
Герцогиня позвала слугу проводить графа. Хэнли направился к поджидавшему его экипажу. Слуга откинул перед ним лестницу и захлопнул за ним дверцу.
– Ну что? – спросил граф.
Слуга пальцем коснулся шляпы.
– Герцогине уже известно, что лорда Райдерборна нет в Лондоне, милорд. Она посылала слугу в город с письмом для него, но человек нынче утром вернулся с пустыми руками. И конюх говорит, будто его экипаж несколько часов назад воротился без его светлости. – Человек улыбнулся. – Он словно исчез.
– В таком случае мы возвращаемся в «Белый лебедь», и как можно быстрее, пусть эти проклятые лошади мчат нас во весь опор!
Герцогиня из окна наблюдала за грохочущим по мосту экипажем. Когда карета повернула на север, губы ее искривились.
– Ах, мой милый мальчик, – пробормотала она себе под нос. – Где же ты? Где бы ты ни был, надеюсь, с тобой происходит что-то очень интересное.
Райдер позволил Миракл отъехать на некоторое расстояние вперед. Белая лошадь легким галопом скакала вверх по мокрой тропе к горной дороге. Красотка волновалась, порываясь догнать ее, но Райдер придерживал кобылу, стараясь тем временем заглушить в себе воспоминания.
Если бы в этот момент в обозримом пространстве возник граф, Райдер скорее всего испытал бы искушение пристрелить его. Причем не в порыве безотчетной ярости, который однажды заставил его внезапно наброситься на брата, но с хладнокровным желанием воздать по заслугам.
Во всем остальном, что касалось Миракл и творилось в его душе, за исключением злобы на Хэнли, разобраться было почти невозможно. Но одно было ясно: он не вправе допустить, чтобы с ней опять приключилась беда. Нужна ли ей его помощь, нет ли, он в любом случае последует за ней хоть на край света. А что дальше?
Никаких иллюзий насчет их совместного будущего Райдер не питал. Уайлдшей не просто его долг. Это его любовь, его страсть, и так было с того самого дня, когда он впервые открыл глаза и смог обозреть то великое наследие, которое по праву должно принадлежать ему.
Миракл со своей чувственной красотой могла сделать рабом любого мужчину, и сознавала это. Возможно, впервые в жизни она действовала совсем наоборот. Наверное, это можно было бы рассматривать как ее заслугу, пусть и весьма сомнительную, даже невзирая на то, что ее попытки явно терпели неудачу.
Что-либо изменить в ее судьбе Райдер бессилен.
Пусть даже он сумеет каким-то образом освободить ее от обвинений в убийстве, что может он ей предложить потом? Поселить в лондонском доме в качестве любовницы? Возможно, в тех же комнатах, где она совсем еще недавно радушно принимала его врага? Стоило Райдеру подумать об этом, как собственное желание начинало представляться ему позорным и грязным.
Богатство и могущество Блэкдаунов были почти безграничны. Мало кто по своему положению в королевстве, кроме небольшой горстки герцогов и маркизов, мог сравниться с Райдером. Сознание этого всю жизнь и мучило его, и одновременно захватывало. Сколько Райдер себя помнил, он почти всегда мог получить то, что хотел, стоило только протянуть руку.
На сей раз он был в замешательстве, поскольку не знал, чего хочет.
Когда Миракл уже почти скрылась из виду, он перестал сдерживать Красотку и погнал ее.
Миракл скакала, не разбирая пути, слезы бежали по щекам. Теперь, после всего, что она сказала ему, он, конечно же, не посмеет следовать за ней. А она приедет в Дербишир, получит от брата свои драгоценности, переправится на корабле в Америку и никогда больше не увидит и не вспомнит своего белого рыцаря. Каждая судомойка в королевстве отлично понимала, как поступит с ней настоящий принц после бала, какие бы фантастические обещания он ей ни давал. И наверное, напомнить об этом принцу, пока он не выставил себя еще большим дураком, благородное дело.
Буря наконец утихла. С запада, предвещая ясную ночь, подул приятный легкий ветерок, который высушил ее промокшую одежду. Однако располагаться у самой дороги, которая шла вдоль открытых горных вершин, было рискованно. С приближением темноты Миракл повела Джима в небольшую долину, где вскоре отыскала уединенное место. Там на скалистом откосе уже вовсю бушевала весна. Место казалось
