Где-то в глубине у Райдера шевельнулся ужас.
– В качестве кого?
Гай поморщился:
– А ты как думаешь?
– Боже мой! – Райдер вскинул голову. Отвращение и ярость вспыхнули в его сердце. – Он сразу же начал истязать ее?
– Об этом следует спросить у нее. Она сказала только, что сэр Бенджамин разрешил ей пользоваться его библиотекой. Она, кажется, испытывает к нему благодарность.
– Несмотря на то, что он развратил ее, когда она была еще ребенком?
– Я знаю только, что она какое-то время спала с ним в его постели. Когда он умер, ей было шестнадцать.
Райдер содрогнулся.
– Он ничего ей не оставил?
Гай покачал головой.
– А что ее брат?
– Диллард был тогда еще холост и работал сапожником. Он не мог ее содержать. Каковы бы ни были грехи сэра Бенджамина, он научил Миракл манерам и дал ей образование, достойное леди. Она была хорошо воспитана, а также чрезвычайно начитанна. Его родственники оставили ей одежду и некоторые безделушки, кузен дал несколько золотых монет, и она подалась в Лондон с намерением стать актрисой. Все прочие профессии были для нее недостижимы, разве что наниматься на поденные работы в деревне.
– Она отказалась возвращаться на хлопкопрядильную фабрику?
– Ты ставишь ей это в вину? Репутация ее была известна, поэтому она не могла стать ни гувернанткой, ни компаньонкой какой-нибудь леди, ни даже найти работу у галантерейщика.
Райдер вскочил и принялся расхаживать по комнате. Встретив перед собой препятствие в виде стены, он остановился и тупо уставился на кожаные переплеты книг на полках.
– Как страстно мы говорим о добродетели и чистоте, не правда ли? Я пытался понять, что заставило такую женщину, как Миракл, пойти по этой дороге. Я думал, она будет голодать.
– А она вместо этого, можно сказать, праздновала победу, – сказал Гай.
Райдер с размаху ударил кулаком о деревянный резной узор, окаймлявший книжную полку. Слепая, необъяснимая, лишенная смысла ярость так и рвалась наружу.
– Как ты с ней познакомился?
– Как молодой человек знакомится с танцовщицей в опере? Пришел после спектакля в артистическое фойе и стал умолять ее о благосклонности.
– Она согласилась?
– Нет. Она лишь недавно приехала в Лондон. Все еще надеялась, что сможет достойно существовать на заработок артистки. Но это было невозможно.
Райдер, оглянувшись, посмотрел на кузена сквозь черный туман смутного негодования.
– Итак, она вступила в ряды женщин полусвета и завела любовника?
– Не пройтись ли нам в длинную галерею? Если ты немедленно не растратишь хоть малую толику своей энергии, то, наверное, убьешь меня. – Слова были произнесены с улыбкой, но по глазам Гая можно было прочитать все, что тяготило Райдера, чем был пронизан каждый его вздох.
Мужчины, храня молчание, пересекли дом. Звук их шагов отдавался от дубовых досок пола. Райдер всей грудью вдохнул свежий воздух утра. Галерея шла по всему периметру дома, с северной стороны ее тянулся ряд высоких окон. Напротив висели фамильные портреты – нескончаемая череда леди и джентльменов, предков Райдера, которые всю жизнь от рождения до смерти купались в роскоши. Шаги мужчин, молча шествующих по длинной галерее, отдавались гулким эхом.
– Стало быть, она передумала? – прервал наконец молчание Райдер. – И приняла твое предложение?
– Да.
– Сколько тебе тогда было?
– Восемнадцать. Я был всего на два года старше ее. Я был весьма ограничен в средствах и тратил то, что удавалось выиграть на бегах, где я постоянно бывал.
– В итоге ты сделал из нее профессиональную куртизанку.
– Да, именно так.
Гай, разумеется, не лишал Миракл невинности. Но был ли он сам девственником во время его встречи с ней? Об этом кузены не обмолвились ни словом. Неизбежная участь Миракл не была виной Гая. И все-таки Райдер чувствовал острую ревность из-за того, что когда-то, на заре юности, прежде чем Миракл испытала небрежное равнодушие своих более состоятельных любовников, они были близки.
– Что дальше?
– Мы были детьми. Мы были влюблены. Мы ссорились. И ни один из нас не знал, можно ли доверять тому, что, как мы думали, родилось между нами. Никаких моих денег Миракл не хватало, чтобы выплачивать ренту. Я вел сумасбродный образ жизни. Через несколько месяцев все кончилось само собой. В один прекрасный день я ушел от нее разозленный. А когда вернулся, было уже слишком поздно. Она нашла мужчину, гораздо более состоятельного, чем я.
