Хейзл пожала плечами.
— Да ничего не сказала…
— Наверное, злится на тебя за то, что ты используешь школьную студию в своих личных целях, — предположила Полин.
Хейзл выбрала именно эту школу для работы, потому что здесь была великолепно оборудованная студия, где она могла рисовать по вечерам — снимать отдельное помещение ей было не по карману. Хедли не возражал, чтобы Хейзл пользовалась школьной студией после окончания занятий. Проблема была в том, что он стал все чаще и чаще приходить туда: приносил вино, болтал с Хейзл, делая вид, что интересуется ее живописью и… не сводил похотливых глаз с ее груди. Свободная, непринужденная манера рисования Хейзл постепенно исчезла, превратившись в какую-то параноидальную мазню. Она представляла, что скажет Гауэйн, увидев ее картины.
— Да, мне кажется, Хедли не нравится, что я работаю в студии после занятий, — уклончиво ответила Хейзл.
— Контрольный автомат! — Полин презрительно фыркнула.
Какое-то время подруги шли молча по зеленой аллее, и Хейзл чувствовала, как напряжение постепенно покидает ее.
— Кстати, — нарушила молчание Полин, — как там поживает возмутитель половых гормонов? Ты его больше не встречала?
Хейзл целый уик-энд не могла выкинуть «садовника» из головы, он снился ей даже по ночам.
— Нет, и я постараюсь, чтобы этого не случилось! — неожиданно резко ответила она.
— Боишься, что ситуация выйдет из-под контроля? — с улыбкой поддела Полин.
Хейзл с содроганием подумала, что этого, слава Богу, еще не произошло.
— Это должно было случиться когда-то, — философски заметила Полин, похлопав подругу по руке.
Но слова Полин были для Хейзл слабым утешением.
Том стоял в холле в окружении трех больших чемоданов и поучал своего друга-миллионера:
— Ты так много работаешь и так давно не отдыхал, что уже забыл, какова настоящая жизнь.
Лерой ухмыльнулся.
— Пошло-поехало! Я, по крайней мере, не пропадаю черт знает где по несколько лет.
— Зато ты приковал себя к письменному столу, что гораздо хуже.
За дверью послышался шум подъехавшей машины, и Лерой взглянул на часы. Он отлучился из офиса, чтобы проводить друга, но ему надо было срочно возвращаться — бизнес ждать не будет.
— Такси приехало, — сказал Лерой.
Но Тома не так просто было сбить с толку.
— Не может быть, чтобы на свете не было женщины, которой ты не мог бы доверять.
Лерой подхватил самый тяжелый чемодан и открыл входную дверь.
— Сейчас не время для этого, Том, — твердо сказал он.
— Ты хочешь сказать, что таких нет?
Том наигранно ужаснулся, зная, впрочем, что в душе Лероя есть заповедники, в которые даже ему, близкому другу, не дозволено вторгаться. Когда Том приближался к ним слишком близко, голубые глаза Лероя становились холодными и далекими, как Антарктида.
— Я сужу о людях на основании своего опыта, — спокойно сказал Лерой. — Если ты не поторопишься, то опоздаешь на самолет.
Том подхватил оставшиеся два чемодана и поспешил за другом. Перед тем как сесть в машину, он повернулся к Лерою и сказал:
— Я действительно так считаю. Ты должен расслабляться иногда. Начни доверять людям… женщинам.
Лерой буквально втолкнул друга в машину и захлопнул дверцу.
— Займись лучше своими проблемами, — посоветовал он на прощание. — Будь более практичным.
Том рассмеялся.
— Ладно, намек понял, — сказал он и, повернувшись к водителю, попросил: — В аэропорт, пожалуйста. — Но, перед тем как машина тронулась с места, Том высунулся из окна и продолжил разговор: — Сам будь практичным. Чем, например, ты будешь питаться до возвращения миссис Олден?
Об этом Лерой еще не думал, он давно привык решать проблемы по мере их возникновения. Он знал, что Том не уедет, пока не получит ответа на свой вопрос, а времени было в обрез.
— Буду посещать кафе на соседней улице, — солгал он не моргнув глазом, зная наперед, что ноги его в этой забегаловке никогда не будет.
Такси отъехало.
— Спасибо за приют! Позвоню, если найду телефон! — крикнул Том из окна автомобиля.
Лерой поднял руку.
— Желаю удачи!
Он не смог удержаться от соблазна, чтобы не взглянуть на соседний дом, но длинноногой красотки не увидел. Лерой удивился, что отсутствие девушки расстроило его. Он улыбнулся и покачал головой. Но, как только он вошел в дом, его лицо сразу приняло жесткое выражение. Сейчас ему будут звонить из Атланты. Лерой знал, что разговор будет серьезным, и стал готовиться к нему.
Гауэйн явился поздно, и Хейзл сразу провела его в комнату, где стояли ее картины. Она занервничала, когда Гауэйн выбрал одну из картин и стал внимательно рассматривать ее.
— Я долго ничего не рисовала, — смущенно лепетала Хейзл. — В той квартире начались проблемы и…
— Художник не может позволить себе никаких домашних проблем, — авторитетно заявил Гауэйн, не отрывая глаз от картины. — Или он серьезно относится к своей работе, или занимается дрязгами. Ты же серьезный человек.
— Да-а, — запинаясь, подтвердила Хейзл. — Но я плохо рисую.
— Художники не всегда знают, насколько хорошо они пишут свои полотна, — заметил Гауэйн, после чего подверг картину Хейзл критическому разбору.
Оправдываясь, Хейзл рассказала о домогательствах Хедли.
— Да, ситуация не из приятных, — согласился он. — Но тут дело в другом. У меня такое впечатление, что ты боишься чего-то.
— Ты не можешь выразиться поточнее? — осторожно спросила Хейзл.
— Ты словно зажата, — сказал Гауэйн, глядя на полотно.
— О, избавь меня, пожалуйста, от этой психологии! — взмолилась Хейзл, сдержав вздох облегчения.
— Ты сама напросилась. — Гауэйн пожал плечами. — Ты, кстати, не голодна? Я заказал столик в кафе неподалеку, а потом мы можем снопа вернуться к картинам.
Когда они вышли, на улицу, Гауэйн кивнул на соседний дом и сказал:
— Ты не говорила, что живешь рядом с Лероем Уэскером.
Хейзл настороженно посмотрела на соседний участок, но никого, в том числе и вредного «садовника», не увидела.
— Ты знаешь его? — спросила она, успокоившись.
— Не лично. Я как-то снимал студию в Центре искусств, который принадлежит его компании. Тебе, между прочим, советую сделать то же самое. Они сдают недорого. О деталях ты можешь узнать у самого Уэскера, он ведь теперь твой сосед.
— Я не хочу переступать порог его дома!
— Ого! — удивился Гауэйн, внимательно посмотрев на свою ученицу. — Ты слишком мало живешь здесь, чтобы влюбиться в него. Но все женщины, которых я когда-либо знал, сходят по нему с ума.
— Я еще не видела мистера Уэскера, но его обслуга мне не понравилась.
