Легким рывком Лерой поднял Хейзл со стула.
— Держись ближе ко мне — эти ступеньки могут быть опасными в темноте.
Лерой оказался прав. Терракотовая ваза, которая днем выглядела абсолютно безобидно, сейчас была похожа на скорчившегося монстра. Хейзл отскочила от нее в испуге. Ветки герани цеплялись за ее тонкую муслиновую юбку. Рядом пробежала ящерица, и Хейзл, оступившись, с криком прижалась к Лерою.
И вот перед ними открылось пространство сада. Лерой увлек ее под крону одного из деревьев и интригующе сказал:
— Сейчас.
Хейзл затаила дыхание, и сад внезапно стал освещаться.
Сначала свет зажегся на нижней террасе сада, затем на ступенях, по которым они только что спустились. Потом яркий свет выхватил из темноты скульптуры, на которые Хейзл не обращала внимания раньше: нимфы во фривольных позах, смеющиеся сатиры, холодные и надменные богини. И когда, казалось, уже все было освещено, вспыхнул огромный сноп света и из причудливого фонтана брызнула вода.
— Как красиво! Это… — Хейзл повернулась к Лерою, но не могла найти подходящих слов, чтобы выразить свое восхищение. — Я не видела ничего подобного!
Лерой засмеялся и с ласковой иронией спросил:
— Не очень похоже на муниципальный парк? Хейзл была в таком восторге, что не обратила внимания на этот легкий укол.
— Как это получилось? Я не видела, чтобы ты зажигал свет.
Хейзл приблизилась к фонтану и, наклонившись, зачерпнула ладонями воду. Лерой подошел к ней и обнял за талию. Хейзл не возражала.
— Идею этого фокуса я перенял у одного хитреца, жившего в прошлом веке. В то время иллюминация делалась при помощи слуг, конечно, которые держали факелы в руках. Он давал бал в честь сестры короля и хотел поразить ее.
Хейзл закинула голову и громко рассмеялась.
— Не сомневаюсь, что ему это удалось.
Лерой внимательно посмотрел на нее.
— Ты так думаешь?
— Уверена.
— Хорошо, что ты сказала об этом. Архивы умалчивают о реакции той, для кого все это затевалось.
Хейзл лукаво взглянула на него.
— Так ты поэтому испытываешь эту систему на своих гостях? Чтобы проверить их реакцию?
Хейзл почувствовала, как пальцы Лероя сжались на ее талии.
— Ты первая зрительница.
— Что? — недоверчиво произнесла она.
— Никаких испытаний, — улыбнулся Лерой.
Хейзл казалось, что ее сердце сейчас остановится.
— Если не считать сегодняшнего вечера.
Глаза Лероя впились в ее лицо.
— Так, значит, вот в чем дело? В испытании?
Выражение его лица требовало от нее ответа. Хейзл поняла, что отступать уже некуда и придется наконец ответить ему.
— Н-нет, — неуверенно произнесла она. И затем сказала уже более твердо: — Нет, не испытание.
Лерой зарылся лицом в ее каштановые волосы. Хейзл чувствовала, как его желание обжигает ее своим горячим огнем. Хейзл прижалась к Лерою всем телом, и он крепко сжал ее в объятиях.
— Я никогда не… я сказал, что ты сама должна решить. Но я схожу с ума, — прошептал он.
Хейзл ничего не ответила — боялась, что голос выдаст ее.
— Хорошо, — прерывисто сказал Лерой. — Если ты хочешь, чтобы я принял решение, то я это сделаю.
Он взял обе ее руки в свои и поднес к губам.
— Я хочу заниматься с тобой любовью сегодня ночью, — без обиняков выложил он. — Когда мы вернемся в дом, я пойду в свою комнату. Если ты направишься в свой мезонин, я не буду останавливать тебя и не пойду за тобой. Но если ты останешься со мной, то проведешь ночь в моей постели. Поняла?
Хейзл, не смея встретиться с ним взглядом, молча кивнула. Лерой взял ее за руку, и они пошли к дому. Хейзл была почти уверена, что Лерой заметил ее смущение, хотя и виду не подал.
Он, очевидно, считает, что я дура, подумала Хейзл. Почему он хочет меня? Потому что он хочет меня. А я… о Господи, во что я себя втягиваю?
Лерой обещал отпустить ее, если Хейзл не захочет пойти с ним, но, когда они вошли в дом и Хейзл проявила нерешительность, его пальцы так сдавили ей руку, что кости чуть не хрустнули.
Внезапно Хейзл поняла, что больше не может жить со своими комплексами. Она порывисто повернулась к Лерою, наклонила его голову к себе и страстно поцеловала его.
Ее поцелуй был подобен спичке, которую поднесли к очень сухому хворосту. Лерой подхватил ее на руки, прижал к себе и понес через темные коридоры.
Его спальня оказалась огромной, с высокими потолками и великолепным видом на освещенный сад. Но Хейзл было не до размеров комнаты и видов из окна. Лерой уже снял с нее кофточку и целовал шею, одновременно стягивая с Хейзл юбку. Дрожа, как в лихорадке, она пыталась расстегнуть пояс на его шортах, но никак не могла справиться с пряжкой.
— Мужская одежда намного сложнее, чем женская, — судорожно переведя дыхание, прошептала Хейзл. Она хотела выглядеть опытной, но оба знали, что это не так.
— Да нет. Ты просто не привыкла.
Лерой провел языком по ложбинке между ее грудями, потом обхватил их ладонями и массировал соски, пока они не напряглись. Вдруг Хейзл почувствовала его губы на проклятом шраме и напряглась. Но Лерой уже скользнул ниже, его губы проделали путь до кончиков ее пальцев на ногах, и только тогда Хейзл смогла вздохнуть. Она откинулась на подушки, тяжело дыша.
Она ощущала горячее желание Лероя, и это возбуждало ее страсть. В самый последний момент, перед тем как слепой инстинкт лишил обоих остатков самоконтроля, он спросил:
— Ну? Твой выбор, прелесть моя.
Тело Хейзл ответило вместо нее.
9
Хейзл очнулась от глубокого сна. Она не знала, что разбудило ее, но у нее было странное ощущение одиночества. Она приподнялась на локте и осмотрелась. Комната была ей не знакома.
Затем Хейзл осознала сразу три вещи: приближающийся шум мотора автомобиля нарушал тишину утра, она лежала в постели обнаженной, и она была одна.
Хейзл резко села в кровати.
Прошлая ночь. Все случилось ночью. Все, чего хотел Лерой и чего боялась она. Где же он теперь? Ее волосы рассыпались по плечам, напомнив ей о ночных ласках Лероя. И Хейзл все вспомнила.
— О Боже… — прошептала она. — Этого не могло случиться…
И в то же время Хейзл уже не чувствовала себя той девушкой, которая бежала от своих чувств и никогда не рисковала. Сейчас я совсем другая, мелькнуло у нее в голове.
И это было ее личной победой, несмотря на то, что утро после ночи любви она встретила в одиночестве.
А Лерой? Что для него значила эта ночь? Может быть, была для него лишь преходящим развлечением на время короткого отпуска? Он ведь не раз говорил, что это ее выбор. И он также прямо сказал, что брак
