– Ну, так я тебя приглашаю. – Дилан уселся поудобнее, закинул ногу на ногу и приготовился. – Давай, читай.
Что-то определенно блокировало телепатические волны Дилана. Старбак в замешательстве взглянул на него.
– Не могу. – Он сделал еще одну попытку и растерянно запустил пальцы в волосы. – Не понимаю.
– Может, разница в атмосфере.
– Может быть, – неуверенно согласился Старбак. – Но это очень неприятно. Будь я Джулианной, я впал бы в отчаяние.
– Но ей-то это несвойственно?
– О, нет. Джулианна никогда не выказывает отчаяния. Она неизменно спокойна, бесстрастна и безупречно логична. Для женщины – логична, – не мог не добавить он. – Эти ее удручающе твердые убеждения относительно равенства женщин с мужчинами…
Дилан, убирая бумажные салфетки, коробку из-под пиццы и две бело-красные банки в корзину для мусора, расхохотался.
– Похоже на Черити. У нас с тобой, Старбак, общего, оказывается, гораздо больше, чем только работа!
– Больше даже, чем ты думаешь, – пробормотал Старбак. – Обе наши сестрички не желают отказываться от потенциально опасной работы.
– Опасной?
Старбак, вздыхая, вспоминал секретное дознание своей сестры.
– Во время последней научной экспедиции Джулианна обнаружила пакет документов, порочащих Древних Отцов.
– Ваши предки были среди Древних Отцов, – припомнил Дилан.
– Верно. И наша история свято чтит их за то, что они принесли мир и разум на дикую, первобытную планету. – Брови его грозно сошлись. – Однако Джулианна утверждает, что на планете задолго до появления наших предков существовало здоровое матриархальное общество. Документы также утверждают, что Древние Отцы появились на Сарнии не с мирной миссией, но по приглашению супруга Древней Матери – правительницы планеты.
– Ну, ваше общество отнюдь не первое сочиняет небылицы, когда дело касается исторических фактов.
– Точно. Но если документы Джулианны окажутся подлинными, следовательно, вся система нашей веры и законов основана на фальшивом фундаменте. Найденный Джулианной дневник утверждает, что женщины в мире и процветании правили Сарнией на протяжении нескольких веков и мечтали о равенстве для всех.
– Это мнение существенно отличается от того, что ты мне раньше рассказывал о Сарнии, – согласился Дилан.
– Хуже того. У Джулианны еще есть письма, из которых следует, что супруг Древней Матери – не без помощи наших предков – огнем и мечом добился абсолютной власти. А когда все было закончено, всех членов правящих семей жестоко убили. А их детей отправили на луну Австралиану, где в результате возникло каторжное поселение для тех, кто не может приспособиться к суровым сарнианским законам. Законам, основанным на логике и разуме. И на несомненном биологическом превосходстве мужских особей.
Дилан тихонько присвистнул.
– Если эти документы и вправду подлинны, твоя сестра сидит на самой настоящей пороховой бочке.
Старбак нервно провел ладонью по волосам и выругался.
– Если кто-нибудь в институте узнает, над чем она работает, ее могут арестовать за ересь. Или же за государственную измену.
В тягостном, долгом молчании мужчины размышляли над этой неприятной возможностью.
– Что ж, – проговорил наконец Дилан, – полагаю, это еще одна причина побыстрее найти решение, как отправить тебя домой. На тот случай, если тебе придется вызволять сестру из тюрьмы.
Шутка явно не удалась.
Удрученные угрожающей Джулианне опасностью, мужчины вернулись в лабораторию и следующие два часа не отрывались от работы. Старбак только начал загружать в компьютер новые данные, как вдруг встал так резко, что стул перевернулся.
– В чем дело? – оторвался Дилан от ярко-зеленой компьютерной распечатки.
– Черити. Она в опасности.
Дилан нахмурился.
– Я так понял, что на Земле тебе не удается читать мысли.
– Ее мысли я читать могу. И она нуждается в поддержке. – Он обеспокоенно нахмурился, поскольку переводчик молчал. – Что это значит –
– Помощь. – Дилан нажал пару нужных клавиш, чтобы уберечь информацию от любопытных глаз. После этого он тоже вскочил на ноги. – Ты не видишь, где она сейчас?
Старбак закрыл глаза и сосредоточился на том, что сейчас было перед глазами Черити. Видение было расплывчатым, как будто он вглядывался в него сквозь густой туман.
– Очень много деревьев.
